Понедельник. 25.09.17. День восьмой.
Чукбёлли – Чхуксалли (울진군 죽변면 죽변리 – 영덕군 축산면 축산리)
Утром я чувствовал себя прекрасно, даже учитывая количество выпитого накануне алкоголя: полученный моральный позитив определённо помогает организму в целом. А вот товарищи мои были не столь бодры: они гораздо почтеннее меня по возрасту и имеют полное право поутру чувствовать себя похуже, чем их младший братец. С вечера мы договорились о времени коллективного похода на завтрак, и утром стало ясно, что совершенно необходим хэчжангук (해장국) – антипохмельный суп. Пройдясь по деревне в поисках работающей в восемь утра столовки, нашли только одну, где оздоровляющую роль исполнил кальбитхан (갈비탕) – наваристый суп из говяжьих рёбер. На старте около мотеля все были уже пободрее и улыбались. Организованной группой двинулись в путь…
Докатив до городка Ульчжин (울진), мои спутники видимо почувствовали, что молодец с рюкзаками порой уезжает от них вперёд. К тому же, я их предупредил, что буду заезжать к достопримечательностям. В общем, возле симпатичного мостика в форме рыбины (N36.97679° E129.40702°) мы договорились до вечера разделиться: «Powerman» поедет вперёд, а команда любителей макколли – сзади, с пересечениями по пути.
По клику на фото откроется панорама 360
Кстати: «Powerman» – прозвище, которое мне дал Капитан, когда я навьюченный взбирался в горки, не отставая от едущих практически налегке товарищей. Псевдонимы и прозвища – ещё одна особенность Кореи: по имени здесь обращаться не принято. Обычно используются либо родственные обращения (отец, старший братец, младшая сестрица, мамина сестрица и т.д.), либо статусные (уважаемый учитель, уважаемый начальник, уважаемый профессор). Причём хён (형) – «старший братец», ну или хённим (형님) – «уважаемый старший брат», вовсе не обязательно будет находиться со мной в родственных отношениях, ровно как и «уважаемым профессором» или «уважаемым учителем» могут называть не по фактическому статусу, а почётно. В многочисленной группе это, наверное, неудобно: каждый может оказаться по статусу кому-нибудь «учителем», старшим или младшим братцем, сестрёнкой. Старшие вправе младших и по имени называть, но гораздо удобнее звать по прозвищу – псевдониму, тем более, что эта традиция имеет в Корее старинные корни. Вам либо придётся «обосновать» при знакомстве свой имеющийся псевдоним, либо (что традиционней) его выберут за вас, как в моём случае 🙂
Около Парка всемирной выставки мы решили сделать совместное фото.
Возле Ульчжинского морского аквариума (N36.97083° E129.40727°) внимание привлекает большая скульптура быка, тянущего плуг: крупный рогатый скот традиционно использовался в Корее в качестве тягловой силы. Молочного же производства как отрасли в этой стране не было вплоть до 30-х годов XX века, когда в Кёнсоне (нынешнем Сеуле) появилось первое молочное производство – фирма «Кёнсон ую» (ныне это известная марка «서울우유»). Говорят и пишут, что на севере полуострова традиционная ситуация сохраняется и до сих пор, а молоко потребляется всё больше соевое. Сам аквариум был закрыт: понедельник – выходной.
Из парка в телеобъектив хорошо просматривается павильон-беседка Манянчжон (망양정), что стоит на вершине небольшой горы.
От подножия к беседке ведёт тропа с лестницами и я бодро вскарабкался наверх, оставив велосипед внизу (N36.96800° E129.41258°).
При клике на фото откроется панорама изнутри беседки
Беседка появилась на этой вершине в 1860-м году, когда её перенесли с исторического места – деревни Манянни (망양리) у подножия горы Хёнчжонсан (현종산). От первоначального места осталось название и история: король Сукчжон (правил с 1674 по 1720 годы) даровал для беседки каллиграфическую табличку с удостоверением преимущества открывающихся из неё видов над другими – в провинции Квандон. Имеются в виду восемь признанно красивейших видов провинции, среди которых этот – лучший. Реплика удостоверения украшает внутреннее пространство беседки, вкупе с другими посвящениями, одно из которых – кисти Чон Чхоля – знаменитого корейского поэта, послужившего, кстати, губернатором этой провинции. Нынешний вид, открывающийся на пляж Манян, тоже весьма неплох.
По клику на фото откроется панорама 360
Восточное море – богатые крабовые угодья, что отмечено многочисленными скульптурными композициями и граффити по побережью. Этот крабик впечатлил своей реалистичностью: изображение как будто действительно трёхмерное и отбрасывает тень.
По клику на фото откроется панорама 360
Кроме команды, с которой мне выпала честь прокатиться, я постоянно замечал одних и тех же велосипедистов, едущих с нами одним маршрутом: средняя скорость перемещения примерно совпадает. Вот этот молодой фэтбайкер в заметной форме дня три-четыре шёл параллельным курсом, то отставая, то обгоняя нас. В Пхохане я перекинулся с ним парой фраз – оказывается, он ночевал в палатке на пляжах, а не в мотелях – совсем молоденький парень.
Вдоль дороги сушится рыба и кальмары, которые продаются у бабушек прямо там же – через дорогу, в маленьких ларёчках.
Я остановился перевести дух и попробовать местного продукта – небольшая рыбка потянула на ₩10000. Корейская вяленая рыба совершенно не солёная – сладковатая. Стоило мне только начать «Омони-и-и-и…»,Омони (어머니) по-корейски – «мама», «матушка». Так можно просительно-вежливо обратиться к женщине, которая по возрасту годится вам в матери. Но всё очень условно: надо на месте понимать, кто она вам – матушка, или же «имо» – сестра матери, что несколько дальше по дистанции… Или же напротив, фамильярно и свысока: ачжумони или ачжума – такое обращение напоминает русское «женщина!» и «Эй, тётушка!» В данном случае, бабуся была очень приятна и ко мне по-матерински радушна, отчего удостоилась такого обращения. От моего «омони» она чуть не прослезилась от умиления 🙂 и обратить свой взор на холодильник, как хозяйка, моментально смекнув и даже не дав закончить просьбу, шустро извлекла из него бутылочку макколли – ну прямо как мысли прочитала! Справедливости ради поясню: мысли читать совсем не нужно, ведь что ещё может попросить экипированный велосипедист в такой жаркий денёк? Помните? Велосипедист без макколли в Корее – не велосипедист! Присев на скамеечку, я выпил бражки и закусил заботливо разделанной и порезанной ножницами рыбой. Бонусом, или как тут принято говорить – «сервисом», передо мной появились плошки с маринованной редькой и поджаренным сушёным кальмаром. Ну как дорогого «сынка» не попотчевать?
На вершине очередной горки я нагнал уехавших вперёд товарищей, затем недолго проехав в группе, снова отвалился в сторону – к старинной усадьбе Хэвольхон (N36.82984° E129.43990°). Это имение – усадьба члена клана Хван (황, 黃) из Пхёнхэ (평해) по имени Хван Ёиль (황여일, 黃汝一). Как и многие подобные места, причисленные к провинциальному культурному наследию, усадьбу можно свободно осмотреть. Кстати, о провинциях! Забыл отметить, что уже въехал в провинцию Северная Кёнсан – Кёнсан пукто (경상북도). Усадьба же Хэвольхон (해월헌), первоначальной постройки 1588 года, была перенесена из прибрежной деревушки Садонни (사동리) потомками её первоначального владельца – литератора и чиновника Хван Ёиля (1556-1622). Второе имя (ча), данное Хван Ёилю по достижении им совершеннолетия – Хвевон (황회원, 黃會元), но, как было обычно в традиционной Корее, более он известен под своими псевдонимами (хо): Хадам (하담), Хэволь (해월) и Мангви (만귀). Снискав ещё в детстве славу талантливого сочинителя и сдав в 1585-м году государственный экзамен «мунгва»,Мунгва (문과) или Тэгва (대과) – экзамен в эпоху Чосон на право занятия гражданской государственной должности, проводившийся раз в три года. Здесь процитирую Андрея Ланькова: «На нём отбирались 33 человека для непосредственного поступления на государственную службу. В экзамене могли участвовать как обычные янбаны, так и те, кто уже удостоился званий чинса и сэнвона. Экзамен проводился в три этапа. На первом из них отбирали из числа слушателей Сонгюнгвана 50 человек, из числа сеульских янбан — 40 человек, из числа местных янбан — 152 человека. На втором этапе экзамена из этих 242 кандидатов отбиралось 33. Третий этап проходил во дворце, в присутствии вана, на нём никто не отсеивался, но все 33 кандидата в зависимости от их успехов распределялись по трем разрядам, нумеровавшимся циклическими знаками, кроме того, особо отмечался тот из сдавших, кто показал наиболее блестящие знания. Всего к первой группе относили двоих, ко второй — семерых, а к третьей — 23 прошедших экзамен. В ходе экзамена нужно было показать виртуозное владение древнекитайским языком, умение сочинять стихи в соответствии с правилами классического китайского стихосложения, и в особенности, конечно, знание конфуцианского канона и комментариев к нему.» – Ланьков А.Н. «Политическая борьба в Корее XVI – XVIII вв.» он начал свою карьеру. После начала Имчжинской войны в 1592 году, служил при знаменитом командующем Квон Юле (권율), прекрасно зарекомендовав себя и получив государственную награду. В 1598 году отправился с дипломатической миссией в Минский Китай и оставался там целых три года. В пору правления Кванхэгуна (1608—1623) Хван Ёиль занимал пост правителя города Тоннэ (동래), а далее уже и министерскую должность в столице. Как полагалось уважаемому придворному сановнику, после смерти он был пожалован почётной министерской должностью высшего ранга.
Как водится, усадьба огорожена крытым черепицей забором, изготовленным из камней, скреплённых «жёлтой землёй» – глиной. Входим через главные ворота, от которых видны фасады главных построек. Крайняя слева постройка – домашняя мельница, крайняя справа – павильон Хэвольхон.
По клику на фото откроется панорама 360
Главные строения усадьбы ориентированы фасадами на юг, второстепенные постройки внутреннего крыла выстроены с образованием маленького квадратного дворика с пересечением крыш – они как бы переходят одна в другую. Табличка-пхёнэк с названием павильона «Хэвольхон» (해월헌,海月軒), которое можно перевести как «Дом луны (над) морем», была каллиграфически выведена и подарена владельцу Ли Санхэ (이산해, 李山海)Ли Санхэ (1539 – 1609) – корейский политик, философ и литератор периода Чосон. Принадлежал к придворной партии «Восточников», расколовшейся позже на Северную и Южную партии. В ходе раскола стал основателем и лидером «Больших северян». Созданная им партия была основной политической силой при правлении Кванхэгуна (правил с 1608 по 1623 годы). C 1590 по 1592 и с 1600 по 1602 годы служил первым государственным советником (премьер-министром). – известным корейским литератором, а по совместительству премьер-министром. Если море символизирует широкую душу, а луна – человеческую сущность, то широкой, видать, души был Хван Ёиль.
В восточной части имения, за павильоном Хэвольхон – небольшой домашний храм Пульчхонмё (불천묘) где хранится и почитается поминальная табличка Хван Ёиля.
По клику на фото откроется панорама 360
Мне очень понравились трубы отвода дыма из системы отопления ондоль: они составлены из гончарных изделий и укреплены бамбуковыми стволами.
Я такое видел и раньше – в фольклорных деревнях и на музейных площадках, но здесь всё совершенно живое: в усадьбе до сих пор обитают члены клана Хван из Пхёнхэ. Через 14 километров далее по маршруту – имение главы клана.
По дороге, а деревне Кусалли (구산리), я остановился около небольшого маркета – закончились изотоник и печеньки (N36.75165° E129.46552°). В качестве источника быстрых углеводов были выбраны почитаемые немолодыми корейскими велосипедистами бобовые пастилки-мармеладки янгэн (양갱). Они же мне их хором и насоветовали, угостив одной и наперебой доказывая, что эти сладкие пастилки (ну и макколли, конечно) делают корейских велосипедистов такими сильными и выносливыми. Бывают они нескольких видов с преобладанием красной фасоли, каштанов или там зелёных бобов… Я видел даже со вкусом зелёного чая. Мой выбор – ёнянгэн (연양갱) – с таурином, что придаёт бодрости и выносливости. Вне зависимости от наполнителя, все виды имеют выраженный сладкий вкус – сахара в них очень много.
Иероглифы на упаковке как бы подчёркивают, что пастилки янгэн (양갱) имеют японское происхождение: в Стране восходящего солнца они зовутся йокан (羊羹). Если углубиться, конечно, то в конце концов мы откопаем китайские корни этого бобового желе 🙂 Набрав ворох пастилок (позаботился о товарищах), я прикупил ещё и несколько шоколадок «Lotte Ghana» – на мой взгляд, наиболее вкусных.
В двух шагах от магазинчика находится очередная охраняемая государством постройка – Унам совон (운암서원, 雲巖書院) – N36.74969° E129.46483°. Невзирая на «совон», это место не является конфуцианским центром или академией, а носит лишь сакральную функцию: здесь всего две основные постройки, одна из которых – церемониальный зал, а другая – конфуцианское святилище. Построенные в 1826 году, они предназначены для почитания духов местных знаменитостей прежних лет – учителей, каллиграфов и чиновников. Ранее же на этом месте был воздвигнутый в 1789 году алтарь, в память о нескольких буддийских монахах. Как и многое в этой стране, первоначальные постройки не сохранились в своём историческом виде, а то что мы видим сегодня – относительно свежая реконструкция.
Чуть далее, возле моста через ручей находится и старинная стела в традиционном павильончике. На обелиске из песчаника высечено посвящение в честь постройки каменного моста. Когда местные жители и торговцы начали испытывать трудности с переправой, пришлось обратиться к властям с просьбой построить каменный мост через ручей. На воздвигнутой в 1603 году стеле высечены имена тех, с чьей помощью и финансированием это было сделано.
За ближайшим поворотом – ранее упомянутое имение главы клана Хван из Пхёнхэ, на месте которого сейчас замечательный парк с живописным прудом, постройками и мемориальными сооружениями в традиционном стиле (N36.74418° E129.46329°).
По клику на фото откроется панорама 360
Дорожка от парка ведёт к высокому видовому павильону Вольсончжон (월송정, 越松亭), который довольно неожиданно появляется над кривенькими соснами прибрежного леса (N36.74378° E129.46896°). Его название так и переводится: «Возвышающийся над соснами павильон».
Помните, я упомянул о восьми красивейших видах провинции Квандон, когда рассказывал о беседке Манянчжон? Это место как раз входит в их число. Прекрасным видом луны над морем, открывающимся с поросшего сосновым лесом берега, по преданию, наслаждались ещё хвараны государства Силла – известные любители наслаждений и созерцаний на пленэре. Павильон же впервые появился здесь ещё во времена Корё, а в годы правления Ёнсангуна (1494—1506) он был перестроен по указанию губернатора провинции Квандон – Пак Вонжона (박원종). Восстановленный в 1933 году с участием клана Хван и местной общественности, он вскоре был сожжён японцами, вновь восстановлен в 1969-м, а в нынешнем виде предстал уже в 1980-м. С террасы павильона просматривается участок дикого песчаного пляжа, на котором уже нет надоевших заграждений с колючей проволокой.
По клику на фото откроется панорама 360
Через несколько километров я достиг крупного рыболовецкого порта Хупхо (후포), который знаменит на всю Корею совсем не рыбой, а крабом. Большим красным крабом-стригуномЗдесь меня поправили приморцы. Я в больших крабах не разбираюсь, и по ошибке поначалу называл «стригуна» – королевским., по-корейски – тэге (대게). На подъезде к нему невозможно проехать мимо скульптурной композиции в честь Ульчжинского краба и его добычи (N36.69600° E129.47150°).
В конце зимы в порту проводится крупный крабовый фестиваль, на который съезжаются люди со всей страны – отведать свежевыловленного деликатеса и поучаствовать в весёлых развлечениях. Вокруг большой площади расположено множество ресторанчиков с аквариумами, в которых перебирающие клешнями крабы ждут своей участи. На тот момент я не интересовался крабами: в жаркий денёк хотелось опять-таки холодненького мульхве. Прогулявшись по портовому рынку, я поискал подходящее заведение, где можно было бы припарковать велосипед и посидеть (да и полежать) на полу. Возле главного здания рынка меня только что не дёргали за рукав, зазывая внутрь, но я искал местечко поприличнее.
Вскоре нашёлся ресторанчик подальше от рыночной суеты и криков – «Андонский дом хве» (N36.68265° E129.45953°). Странноватое название для рыбного заведения: город Андон далёк от моря, да и не рыбой он славен. Правда, находится в этой же провинции и предполагаю, что хозяева заведения – выходцы из него.
В меню было заявлено мульхве за ₩15000. Менюшка, кстати, совершенно стандартная для Южной Кореи – в большинстве небольших ресторанчиков они выглядят именно так.
Слева указаны закуски. Модым хве (모듬회) – ассорти из сырой рыбы, причём указано три градации размеров порций иероглифами: 小 – маленькая — на двоих; 中 – средняя — на троих-четверых; 大 – большая на четверых-пятерых. Ниже перечислены виды рыбы: ложный палтус (кванъо, 광어), морской окунь (урок, 우럭), камбала (тодари, 도다리), кальмар (очжинъо, 오징어). Затем следуют главные блюда – супы и похлёбки: крабовый суп тэгетхан (대게탕) и острая уха мэунтхан (매운탕), опять-таки с указанием размеров порции. Комчхигук (곰치국) – суп из мурены, тэгутхан (대구탕) – уха из трески, агутхан (아구탕) – уха из морского чёрта (черноротого удильщика). К главным блюдам также относятся блюда с рисом и лапшой. Тэге пибимкуксу (대게비빔국수) – мешанка (перемешивать нужно самому) из лапши, овощей, водорослей и крабового мяса. Кечжан поккымпап (게장볶음밥) – рис, жаренный с крабовым мясом, крабовой пастой, луком и сушёной порфирой, который в подобных местах часто подают в панцире краба. Конгипап (공기밥) – обычный рис в круглой стальной коробочке. Справа перечислены напитки, а под ними, уже внесённые после того, как меню был изготовлено и потому находящиеся на самом непочётном месте: мульхве (물회) – холодный суп с сырой рыбой на рассоле от кимчхи, а также хветпап (횟밥) – рис с сырой рыбой, который нужно перемешать наподобие пибимпаба. Комчхигук, тэгутхан и агутхан указаны как порционные, со стоимостью порции ₩15000, однако стоимость подразумевается на одного едока, которых может быть не менее двух (2인이상) – еду принесут в общей таре.
На пороге меня встретила приветливая старушка со сморщенным лицом, похожим на сушёную хурму. Покуда я разувался, проходил и устраивался, она излучала настороженность: по-английски тут явно не говорят, а все меню без картинок. Глаза её потеплели, когда я сделал заказ по-корейски: обычно, в глубинке меня после этого всегда начинают любить, ведь хорошо разбирающийся в корейской кухне европеец – явление там нечастое. Бабуля очень скоро принесла миску с рыбой и овощами-травами, а также ещё одну – с «огненным снегом». Именно такое определение больше подходит к замороженному острому бульону с рассолом из-под квашеной редьки, красному от перца. Заправлять суп требовалось самому, для чего в миске с бульоном плавала поварёшка. Закуски-панчхан были богаты: среди них нашлись даже тушёные в соусе крабьи ноги – их мне обновляли аж два раза. Я не ожидал право, что вдобавок будет подана ещё и острая уха – тэгутхан, в которой плавала голова крупной трески с мясистыми щёчками.
За столиком передо мной сидели две семейные пары, которые заказали крабовый суп и кушали его, регулярно поднимая стопарики с водкой. Пронося им мимо меня бутылки, бабуся заметила зацепившийся на зелёных пузырьках мой взгляд и простенько так спросила: «водочки?» «Только водки мне на такой жаре не хватало» – подумал я – «несите, матушка, пива! Два!» Дядька, сидевший лицом ко мне, гоготнул: «вишь, какой у вас сынок-то!» Продолжая шутливую тему обращений к хозяйке, минут через пять он зычно и протяжно позвал: «агассииии!» («девушка»!) Старушенция изменённым «девичьим» высоким голосом и с нарочито-кокетливой интонацией ответила из-за стены, с кухни: «минуточку!» Через мгновение она появилась и уморительно-игривой походочкой проплыла к их столику: “Чего желает уважаемый гость?”. Приняв заказ на водку, припорхала обратно с бутылкой и театрально так уселась рядом с мужичком разливать: ну ни дать, ни взять – прямо как кисэн! Тут уж была моя очередь гоготнуть, и если бы было куда сползать, то сполз бы под стол! Все искренне посмеялись, включая и жену мужичка. Как я пожалел, что уже убрал в сумку камеру!
Проведя в заведении больше часа и минут двадцать из того откровенно прикорнув, я продолжил свой путь, а вскоре нагнал своих товарищей, отдыхавших возле какой-то столовки. Раздал купленные ранее пастилки, бутылка же местного сорта макколли была ими уже откупорена, и я с удовольствием продегустировал пару стаканчиков.
Мимо живописных пляжей, таких как Хупхо (후포) и Корэбуль (고래불), неспешно покатили к оговоренному ранее месту ночёвки в порту Чхуксан (축산).
В мотеле (N36.50739° E129.44699°) никого не было, так что младший из моих старших братьев стал звонить по указанному на запертой стойке телефону и договариваться. Не просто так отметил это: обычно решением хозяйственных вопросов и держанием кассы в команде занимается самый младший, но для меня было сделано понятное исключение 🙂 Жаль, что договаривались по телефону: не удалось в этот раз поторговаться. Да и четверых в один ондольбан не пустили по причине того, что они там очень маленькие – еле втроём разместиться. Стоимость каждого из двух мотельных номеров – ₩35000, что вполне себе недорого, учитывая добротность и чистоту комнат.
Отдохнув, помывшись и сдав вещи в стирку, мы направились на ужин. Оказывается, мои товарищи за весь свой трип по побережью ни разу не поели крабов. Нужно было срочно восполнять этот недочёт! Выбор в этой деревне невелик – место не курортное, но на качестве еды это никак не сказывается, разве что на цене – она значительно ниже курортной. На четверых мы взяли двух крабов, причём выловлены они были в России: шеф-повар в этом откровенно признался, когда узнал, что я русский. Мои товарищи предположили, что дома мы просто объедаемся крабами задёшево, ведь львиная доля этих ракообразных экспортируется в Корею и Японию из России. Увы, пришлось развеять их предположение: крабы – везде дорогой и редкий деликатес. Признаться, в свежем виде я такого большого и свежего краба сам впервые попробовал в Корее, из прежнего помня лишь консервы. Тётушка ещё разделывала нам крабов, а мы уже намешали сомэк и поднимали стаканы. «Ну, будем!»
По клику на фото откроется панорама заведения
Когда с крабами было почти покончено, нам принесли и кечжан поккымпап (게장볶음밥) – мясо из-под крабьего панциря, смешанное с обжаренным на масле рисом, кунжутом, сушёными листами из водорослей и луком. Крабов было два, а нас – четверо, поэтому две порции из четырёх были поданы в обычных стальных плошках для риса. Вынесли и по большой миске ушицы каждому. На этот раз я взял на себя почёт оплатить пиршество, уважаемые старшие братья не особенно сопротивлялись – ₩130000 за всё.
По клику на фото откроется панорама 360
На второй заход (и чха, 이차) отправились искать пивную c разливным пивом, благо на той же улице нашлось Чхуксанское отделение сети пивных-шашлычных «간이역». Мы сделали остановку на этом «полустáнке»… И понеслась!
No comments… – Spherical Image – RICOH THETA
Заведение, оформленное на железнодорожную тему, предлагает шашлычки, горячие блюда, разные закуски, живое пиво и крепкий алкоголь. В отличие от большинства южнокорейских едален, эта очень напоминает типичную европейскую пивную с расположенными в «купе» столами и длинными скамейками вдоль них. Вскоре мы были уже не одни,… и кто это там сказал, что кореянки недотроги?! Запросто пьют «на брудершафт»! Справедливости ради замечу, что с нами за столом – сама хозяйка-распорядительница заведения, вышедшая поприветствовать дорогих гостей 🙂
Селфи на прощанье. Исключительно ради рекламы прекрасного заведения и его радушного персонала (N36.50755° E129.44733°).
Пробег за день: 88 км. Рельеф преимущественно спокойный, с перевалами через холмы от порта к порту. Набор высоты: 480 м.
Оглавление здесь: Корея 2017