Воскресенье. 02.10.16. День семнадцатый.
Наутро погода изменилась с солнечной на пасмурно-дождливую. Забавно, но в прошлый раз мы проезжали эти места в подобных условиях – в дождевом снаряжении от макушки до пят. Хорошо, что проехать предстояло совсем немного.
Велосипедное кафе уже открылось, но до начала работы сертификационного центра оставалось еще более часа. Мы уже проехали все маршруты, предусмотренные имеющимися у нас велопаспортами, и требовалась регистрация этого факта для получения в будущем дипломов и медалей.
Памятуя, что в Сеуле много где продаются велосипедные паспорта, я предположил наличие в таких местах сертификационных центров с компьютерами, и махнув рукой мы продолжили путь в сторону столицы. Забегая вперёд, проинформирую читателя, что предположение оказалось неверным: велопаспорта можно действительно купить в некоторых магазинах вдоль главной столичной велодорожки, но зарегистрировать пробег и вклеить наклейки там не получится.
Дождь нахально поставил крест и на подъёме к монастырю Сучжонса: подниматься туда, потея в дождевиках да по мокрой дороге – весьма неприятное дело.
Не доезжая нескольких десятков метров до станции Ныннэ, съехали с маршрута на дорогу, ведущую в деревню Мачжэмаыль (마재마을), где в 1762 году родился Чон Ягён (정약용) – учёный-конфуцианец, инженер, писатель и философ, приверженец сирхакпха (실학파) – группировки «за реальные науки».
Я читал о сирхакистах, самом Тасане («Чайная гора» – один из нескольких псевдонимов) и его идеях модернизации Кореи времён Чосон. Некоторые могут показаться в деталях даже несколько протокоммунистическими. За эти детали, видать, его и чтут на севере Корейского полуострова – именно там воплотилась ранняя идея объединения крестьян в «колхозы» и зачётов «трудодней». Рядом с музеем самого учёного (N37.51627° E127.29922°) построен и музей движения «за реальные науки» (N37.51606° E127.30058°).
При входе в музей посетителей встречает репродукция картины, нарисованной Тасаном. На ней то самое место, где мы были днём ранее – Тумульмори.
Корейцы ставят Тасана в один ряд с европейскими просветителями XVIII-XIX веков вполне заслуженно. Ещё пяти лет отроду будущий учёный уже изучал китайскую словесность и вскоре мог слагать стихотворные сочинения на классическом китайском языке. Сохранилось лишь одно из них«小山蔽大山 遠近地不同» – класс.кит. «작은 산이 큰 산을 가렸으니 멀고 가까움이 다르기 때문이네» – кор., что в более привычной русским людям стихотворной форме может звучать, например, так:
Гору великую скрыла гора, что поменьше.
Причиной тому расстояний игра:
Одна – ближе, другая – далече.
В 15 лет (по корейскому исчислению возраста, по-нашему ему было неполных 14) Чон Ягён женился, а в 16 примкнул к Ли Ику (이익), одному из идеологов движения сирхакпха, став его верным учеником. Сам король Чончжо заметил даровитого молодого человека и в дальнейшем способствовал его карьере. С подачи своего старшего брата, в 23 года познакомившись с католическим христианством, Чон Ягён даже был крещён. Опасное увлечение: католиков в Чосоне преследовали, считая христианство ересью и угрозой традиционному конфуцианскому мироустройству. Шутка ли – христиане проповедовали равенство людей перед Богом, что коренным образом противоречило конфуцианским догмам, которыми каждому человеку по праву происхождения было определено место в социуме. В то время молодой Чон Ягён учился в Сонгюнгване, после чего в 28 летнем возрасте сдал большой экзамен на право служить гражданским чиновником, а вскоре уже занимал должности пятого – довольно солидного ранга.
Чончжо тем временем повелел построить крепость Хвасон в Сувоне, в знак почитания своего отца – принца Садо, замученного королём Ёнчжо. Проявив себя как архитектор и инженер, Тасан спроектировал крепость и соорудил механизм для перемещения каменных глыб при строительстве, за что снискал особую благосклонность короля. Реконструкция механизма выставлена перед музеем.
Дом учёного восстановлен в том виде, каком он мог быть в XIX веке. Тасан вернулся в него из 18-летней ссылки, после того как был репрессирован за увлечение христианством в молодости, несмотря на публичное отречение от «западной ереси». Сказалось и давление со стороны противоборствующих придворных фракций.
Учитывая, как жестоко обходились в Чосоне с политическими противниками, да ещё и замешанными в симпатии к западным учениям, Тасану посчастливилось скончаться в преклонном возрасте (75 лет) и на родине – учёный умер в 1836 году в собственном доме, оставив за собой более пятисот письменных трудов. Более того, по завещанию он был похоронен на холме позади усадьбы – над садом, за которым сам ухаживал. Даже в этом проявились модернистские стремления Чон Ягёна: для выбора места захоронения не посоветовались со специалистом по геомантии, что было немыслимо в традиционной Корее для человека его происхождения и социального статуса.
Недалеко от холма с могилой построено святилище для отправления поминальных ритуалов.
Да что я тут реферат развёл… Вот же: отличная статья о Тасане.
Вход в посвящённый Чон Ягёну комплекс – бесплатный, в отличие от музея движения Сирхак (실학박물관), куда входной билет обошёлся в ₩4000.
|
В залах музея Сирхак (실학박물관) было темновато и совершенно пусто – ни посетителей, ни обычных для России хранителей на стульчиках по углам. Лишь профессорского вида господин, деликатно держась на расстоянии, присматривал за тем, как я всё разглядываю. Экспозиция знакомит с историей зародившегося в конце XVI века движения, а также его идеологами. Помимо схем, отображающих кто из учёных был чьим учеником, выставлены подробные жизнеописания сирхакистов, их работы и портреты. На этом, например, Пак Чивон (박지원) – выдающийся философ, писатель и дипломат, также известный под псевдонимом Ёнам (연암, 燕巖) – «Ласточкина скала».
Его пера кисточки я читал маловато, лишь в объёме переведённого на русский язык, но в витринах музея встретил знакомые названия: сборник сочинений Ёнама (Ёнам чип, 연암집 ,燕巖集)…
…и «Жэхэйский дневник» (Ёрха ильги,열하일기, 熱河日記):
Наклонился над витриной – не пойму, что такое? Судя по обложке, над табличкой лежит не та книжка – не «Ёрха ильги», а «Ёнам чип». Удивился этому, оглянулся – джентльмен куда-то исчез.
Приехав домой, поискал в сети: собственно «Дневник» должен был бы выглядеть вот так (обратите внимание на правильное название слева, написанное иероглифами):
Тот экземпляр, что над табличкой, согласно корейскому блогу, в 2010 году был выставлен не перекрываясь открытой книгой (см. второй экз. слева – это именно он). Здесь и обнаружилась разгадка: справа едва виден верный подзаголовок – 熱河日記. Должно быть, все 10 книг «дневника» вошли в итоге в большой сборник сочинений Ёнама.
«Жэхэйский дневник» – самое знаменитое произведение Пак Чивона, составленное из путевых заметок, сделанных им во время посольства в Цинский Китай. Научиться бы так же здорово как он писать туристические отчёты, перемежая хроники событий, страноведческие описания, услышанные истории и аллегоричные притчи! Живо и интересно изложив в деталях дни путешествия, встреченных людей, природу и свои впечатления, Ёнам установил довольно высокую планку.
Помимо портретов и изданий философских сочинений, можно рассмотреть в деталях разные приспособления и механизмы, которые прогрессивные учёные старались применить в Корее, а также интерактивную карту торговых путей, которыми инновации попадали в Корею. Многие приборы корейские учёные конструировали сами, используя полученные извне знания. Совершенствовались и вполне привычные вещи. Единственный недостаток музея для иностранца – текстовые пояснения только по-корейски.
Как здорово, что прогрессивные учёные не перевелись и поныне, разрабатывая и внедряя замечательные технические решения. Одно из них – «космические» туалеты с электронным управлением, биде и феном. Разумеется, они интерактивно представлены в этом музее 🙂
В музее я мало фотографировал. Интересующиеся могут посмотреть фотографии, сделанные корейскими блоггерами, например, по этой ссылке.
По-видимому, это место весьма посещаемо туристами. Между музеями есть большой ресторан, а на выдающемся в водохранилище Пхальданхо (팔당호) мысу устроен внушительный парк имени Тасана (N37.51331° E127.29811°).
По узкой улочке выбрались прямо к бывшей железнодорожной станции Ныннэ (능내), теперь ставшей станцией велосипедной (N37.52350° E127.29633°). Я писал об этом месте в прошлогоднем отчёте. Из-за погоды велосипедистов на дорожке было заметно меньше, чем обычно.
Захотелось слегка перекусить, и мы присели под зонтиком у закусочной, буквально в метре от велодорожки.
Заведение поистине «дом – полная тыква чаша»«Дом большой тыквы» – так я перевёл название столовки. Большая тыква в Корее – синоним большой удачи, внезапного изобилия. Вспоминается сказка о двух братьях и волшебной тыкве 🙂: столько всякого вело-перекуса по «пятёрочке»:
Взяли здоровенные оладьи: зелёненькую пучхучжон (부추전) – с местной разновидностью лука и красненькую кимчхичжон (김치전) – с острым кимчхи из китайской капусты…
Ну и неизменный корейский велодопинг: макколли. Для восстановления сил мы, посовещавшись, безусловно предпочитали его мельдонию 🙂
Покуда мы перекусывали, мимо проезжали разные велосипедисты. Даже вот – на фэтбайке. Таких велосипедов в этом году на маршрутах встречалось довольно много. Но вот что я заметил: все фэтбайкеры были не в велоформе. Поголовно. Могла присутствовать, например, какая-нибудь веломайка, но и только. На МТБ и шоссейниках велсипедисты все сплошь экипированы как спортсмены. Значит, фэты в Корее скорее сродни вычурным ситибайкам, вроде «чопперов».
Далее дорожка оставалась немноголюдной, то есть немноговелосипедной.
В дождевой мороси издалека виднелась плотина Пхальдандэм (팔당댐), что держит воду в водохранилище на Хангане – Пхальданхо (팔당호). Вид был знакомым – интересно, подумал я, а случится ли проехать по этому красивому участку в солнечную погоду?
Подъехали поближе. Плотина держит объём водохранилища перед Сеулом.
Велосипедисты и пешеходы сплошь в дождевиках. Бывшие железнодорожные тоннели давали возможность немного передохнуть от дождя, который то переставал, то принимался идти сильнее.
Под мостами нас также всегда ждали сухие островки, где можно было остановиться и дать стечь с себя воде. Там же встречались и закусочные: летом под мостом прохладнее, а в дождь суше – всегда найдутся клиенты. Меню в картинках располагаются так, чтобы их было хорошо заметно с велодорожки.
Большой мост Пхальдан (N37.54592° E127.23736°) решили не переезжать, а въехать в Сеул более длинной дорогой – по северному берегу реки. Во-первых, там мы ещё не катались, а во-вторых, на том берегу оставалась одна красная будка на Хангане, которую мы пропустили год назад. Тамошняя печать для сертификации не нужна – медали уже получены, но место для печати в паспорте пустовать не должно! Спасительная автодорога «работала» местами навесом над велодорожкой, давая возможность немного проехать без дождя, периодически превращавшегося в ливень.
Не боясь замочить фотоаппарат оттуда можно было сфотографировать дождь и башню LOTTE.
Добравшись до станции Ттуксом (뚝섬유원지역), официальной финальной точки нашего путешествия, выяснили следующее: в торгующих велопаспортами магазинчиках нельзя зарегистрировать пробег. Это можно сделать только в начальных и конечных пунктах каждого отрезка, где есть обслуживаемые сертификационные центры с персоналом и компьютерами (уточнил в интернете на месте). Ближайший – как раз тот, около которого мы уже были утром. Посчитав это провидением, договорились совершить туда ещё одну поездку налегке, чтобы заодно подняться к монастырю Сучжонса. Красная будка (N37.53204° E127.06010°) нашлась немного дальше по велодорожке – не там, где я её ожидал увидеть. Пространство же под мостом оказалось сухим и располагающим к отдыху – дождь там не капал. Со своими навьюченными велосипедами мы выделялись настолько, что многие из редких прохожих норовили подойти и поглазеть. Место примечательно наличием смотровой площадки на изгибе длинной извивающейся трубы – оттуда открывается вид на реку.
На увитом вьющимся растением столбе очень реалистично смотрится граффити:
Пообедали на втором этаже близлежащего «удобненького», с грустью вспоминая ещё недавние провинциальные столовки: здесь и подороже, и закусок мало и никакого тебе сервиса. Взяли куксу в горячем бульоне и курицу во фритюре. Курицы почти в два раза меньше, чем за ту же сумму в провинции.
Покушав, вернулись немного назад по велодорожке, пересекли Ханган по большому мосту Чамсильтэгё (잠실대교), проехали мимо башни LOTTE, немного переждали усилившийся ливень под каким-то навесом, и вскоре прибыли к месту своего жилья в Сеуле.
|
Кстати о нём. Если читатель помнит, в 1988 году в Сеуле прошла летняя олимпиада, от которой остался Олимпийский парк (Olympic park). Рядом с ним возник район с гостиницами, барами, едальными и прочими заведениями, чтобы недорого селить, поить и развлекать народ. Район этот зовётся Панъидон (방이동), а интересующая нас его часть находится в аккурат возле станции метро Монъчхонтхосон (몽촌토성역) на линии №8, напротив главного входа в Олимпийский парк. Вообще-то, там есть два интересных для туристов квартала: Сукпагчхон (숙박촌) – «Ночлежная деревня» (N37.51645° E127.11348°) и Мокчжагольмог (먹자골목) – «Объедальные переулки»На самом деле, название переводится «Переулок – давай поедим», но мой вариант – нагляднее 🙂 (N37.51482° E127.10924°). В первом – множество доступных по цене отелей и мотелей, а во втором – море едальных, питейных и развлекательных заведений на любой вкус. Между «миской» и «койкой» всего пара сотен метров. Ещё один приятный бонус: через дорогу от входа в Олимпийский парк находится остановка аэропортового «автобуса-лимузина» №6006 (N37.51843° E127.11317°), что ходит с интервалами 11-25 минут в Инчхонский аэропорт. Когда велосипеды уже разобраны и упакованы в чехлы, нести их от мотеля до остановки совсем близко – это большущий плюс. Этот же автобус может привезти и из аэропорта, но тогда его конечная остановка будет далековата – около станции метро Чамсиль (잠실역), у входа в парк LOTTE WORLD (N37.51252° E127.09816°). Ну и ещё одно: к Олимпийскому парку от Хангана ведёт отличная велодорожка.
Мотель мы заранее не бронировали, это лишнее: наш приезд выпал на один из национальных праздников, у корейцев были длинные выходные, но всё равно мест в мотелях было предостаточно. За три ночёвки было уплачено всего ₩90000 – по 3 мана за ночь, что очень дёшево для Сеула. Даже не верилось, когда услышали цену 🙂 Номер, конечно, не «президентский люкс» – маленький, но со всеми мотельными удобствами, ежедневно обновляемыми полотенцами и бонусами в виде воды в бутылках и пакетиков кофе. Для размещения велосипедов нам каждый раз открывали подземный гараж. В нём же я занимался разборкой и упаковыванием велосипедов для перевозки в самолёте.
Номерной фонд в мотелях и, разумеется, отелях Панъидона всё больше с кроватями (кровать – чхимдэ, 침대), по-корейски – чхимдэбанъ (침대방). Если путешественники желают сэкономить, то могут поселиться компанией в номере традиционного корейского типа – ондольбанъ (온돌방), где постели стелятся на тёплом полу – ондоль (온돌). В такой номер преспокойно можно уместиться и вчетвером. Стоит запомнить эти полезные слова (чхимдэ и ондоль): в провинциальных мотелях и ёгванах обычно имеются оба типа комнат.
Как стемнело, дождь прекратился и позволил выйти прогуляться по «Объедальным переулкам». Вдали виднеется башня Лотте.
Кругом сплошные ресторанчики и песенные комнаты, норэбан (노래방) – караоке.
Даже там был встречен фэтбайкер.
Если вам не довелось попробовать какого-либо блюда в провинциях Кореи, не беда – вы наверняка найдёте его здесь. Вот, например, комтхан по-Начжуски (나주곰탕) – и зачем, спрашивается, ехать в Начжу его пробовать?
Сравнительно недавний обед не позволил основательно проголодаться, но пройти мимо блинной, повар которой работал прямо в витрине, было совершенно невозможно. В заведении было не протолкнуться, что свидетельствало о его безусловной годности.
Основа меню – блинчики пиндэтток (빈대떡) из маша (зелёных бобов) и большие оладьи с зелёным луком («корейская пицца») пхачжон (파전). И то и другое предлагается с различными добавками – с кимчхи, с морепродуктами, с рыбой, с мясом. Можно взять ассорти (модымчжон, 모듬전): дадут разных блинчиков по одной штуке – выйдет много.
Тётушка бегала как заведённая, на любезности с посетителями у неё совершенно не было времени. Принесла сначала макколли и сказала коротко: «пейте», затем принесла блинчики и не менее просто произнесла: «ешьте» 🙂
Пробег за день: 45 км. Рельеф плоский.
Оглавление здесь: Корея 2016