Суббота. 13.10.18. День девятый.
Сунчхон – Польгё уезда Посон (순천시––보성군 벌교읍)
Мой ужин перебрался в завтрак: с вечера я сложил остатки пиршества в холодильник, ведь в нормальных мотелях он всегда установлен. Давеча, когда ходил за пивом, прикупил себе бадейку сырного рамёна (лапши) и десерт. Завтрак был королевским:
Как любитель сладкого, я обычно пробую встреченные мною новинки. Покупка десерта вышла удачной: напоминающий японские моти рулет оказался восхитительным. Современные корейские десерты для иностранца почти всегда лотерея: могут оказаться как вкуснейшими, так и совершенно непонятыми. Как здорово, что их продают такими маленькими порциями: был бы он побольше, я бы тоже стал побольше 🙂
За завтраком смотрел телевизор. Замечу, что в южнокорейских новостях почти совсем не говорят о России, зато о политике США информации подаётся предостаточно. И вдруг – русское и такое знакомое лицо: бывший губернатор Санкт-Петербурга, а теперь спикер Совета Федерации РФ – Валентина Матвиенко! Оказывается, она посетила Корею и даже читала лекцию в университете.
Чуть менее чем через 15 километров пути моему взору открылась громадина плотины на водохранилище Сансахо (상사호).
Когда-то на его месте было ущелье с бегущей по нему речкой, но в связи с нехваткой пресной воды в регионах Сунчхон, Кванъян и Йосу, с 1984 по 1990 годы была построена высокая плотина. Наверху обустроена зона отдыха с большой автопарковкой, куда заезжают передохнуть с хорошим видом (N34.95073° E127.41555°). Также можно зарядить электромобиль, которых становится всё больше в Южной Корее. В корейской традиции – устанавливать разные памятные стелы и камни. Практически каждый заметный объект отмечен каменной «вывеской», а то и не одной. Здесь же ещё установлен и памятник легендарному прародителю корейской нации – Тангуну.
Мне предстояло обогнуть водохранилище по живописным и почти пустынным дорогам, вдоль обочин которых росли усыпанные плодами хурмовые деревья. Там, где не было рядом строений или посадок, я нагло пользовался возможностью полакомится, но вообще-то так делать нельзя. Разрешается лишь подбирать упавшие плоды, но когда спелая хурма падает на землю, она разбивается напрочь. Вот обжоре и пришлось немного понарушать правила 🙂
Незаконно собранным урожаем можно полакомится на крытом мару – в придорожной беседке, что часто встречаются вдоль дорог Кореи.
Минимальность автомобильного трафика способствует использованию дорожного полотна для сушки собранного риса. В октябре как раз вовсю идёт уборочная.
На поля многие пожилые корейцы добираются на дотируемых государством электрокреслах. Ага, видели бы вы этих «немощных» пенсионеров! Приезжают в поле на «инвалидках», но вкалывают как молодые!
На склонах горного массива Чогесан (조계산) расположились два знаменитых монастыря: на западе – Сонгванса (N35.00212° E127.27562°), а на востоке – Сонамса (N34.99659° E127.33110°). От одного до другого можно дойти пешком, пройдя маршрут по горным тропам. На моём пути восточный – Сонамса (선암사, 仙巖寺), в числе других семи монастырей внесённый в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Его история ведётся с периода становления буддизма на Корейском полуострове – 529 года, когда странствующий монах Адо (아도,阿道) задержался в этих местах и обустроил небольшой скит – Пироам (비로암, 毘盧庵). В 875 году духовный наставник монарха Тхэчжо Ван Гона (основателя Корё, что правил с 918 по 943 гг.) и по совместительству мастер фэн-шуй Тосон-куксаКукса (國師) – звание, посмертно присвоенное Тосону 17-м государем Корё Инчжоном (правил с 1122 по 1146 гг.). Оно означает «[духовный] наставник государства» и указывает на признание заслуг монаха в распространении буддизма. С деятельностью Тосона (827-898) связывают организацию около 70 монастырей на территории Кореи. Ходили о нём и сказочные легенды, приписывавшие монаху сверхъестественные способности по владению посохом, которым он разбивал скалы и вырезал на них священные буддийские тексты. Мастер считается основоположником корейского учения о геомантии пхунсухак (фэншуй, кит.) (도선국사, 道詵國師) основал на месте скита монастырь. Впоследствии он был значительно увеличен силами другого великого монаха периода Корё – ЫйчхонаЫйчхон (1055–1101) – один из выдающихся реформаторов корёского буддизма, происходивший из королевского рода и получивший посмертный титул «государственный наставник Тэгак». Монах путешествовал по Китаю подобно Ыйсану, изучая различные школы буддизма. Из Китая привёз более трёх тысяч томов буддийских сочинений, отсутствовавших в Корё, позднее создав корейский свод буддийских книг – трипитаку, а также библиотеку и книгопечатание в Кэсоне при храме Хынванса. Контролируя две крупнейшие секты Хваом и Чхонтхэ, Ыйчхон стал непререкаемым лидером в буддийских кругах и не раз использовал свой авторитет в государственных делах. По его предложению (опиравшемуся на сунскую практику) его старший брат государь Сукчон (1095-1105) пытался в 1102 г. ввести в Корё денежное обращение. (источник: В. Тихонов, История Кореи с древнейших времён до 1904 г.) (의천, 義天) и общее количество храмовых залов в нём достигло тринадцати, а общежитий для монахов – двадцати шести. Как и многие другие, монастырь сильно пострадал в Имчжинскую войну (1592-1598 гг.), не миновало его и пламя войны Корейской (1950-1953). Постройкам не повезло и в 1729 году, когда их смыли потоки великого наводнения. Разрушения монастыря также связывают с событиями 1948 года и Йосунским инцидентом (여순사건)19 октября 1948 года в Йосу восстал 14-й пехотный полк южнокорейской армии, который должен был отправиться подавлять восстание на острове Чечжу-до. К восставшим солдатам присоединились левоориентированные гражданские. Восстание полыхало не только на Чечжу – также в Сунчхоне и Йосу. Восставшие отошли в горы, но были в итоге настигнуты правительственными войсками и уничтожены. После подавления бунта 14-й пехотный полк был официально расформирован, а его знамя сожжено., когда правительство Ли Сынмана жестоко подавило восстание противников разделения Кореи. Сейчас на территории монастыря более двадцати различных построек, не считая тех, что в близлежащих скитах.
Припарковав велосипед в начале пешеходной дорожки к храму (N34.99258° E127.34389°) и заплатив входную плату (₩2000), проследовал наверх вдоль ручья. Мимо традиционного для корейских монастырей кладбища выдающихся наставников со ступами пудо и памятными стелами, мимо охранных идолов чансын – деревянных и каменных.
В конце подъёма через ручей перекинуты два арочных мостика в форме радуги, считающиеся национальным достоянием.
Тот, что побольше – Сынсонгё (승선교, 昇仙橋) – знаменитый объект фотографирования. Оба моста были построены во время реконструкции монастыря в XVII веке. По легенде, наставнику Хоаму (호암대사) в 1698 году в этом месте было явление бодхисатвы Кваным, которая, как известно, по радуге поднялась из нашего мира в мир божественный. Поэтому мосты в форме радуги здесь несут особый смысл. Под аркой Сынсонгё виден небольшой острый выступ, в котором, если приглядеться, угадывается драконья голова – это один из «замковых» камней арки моста.
Пройдя мост, паломник проходит под высоким «воротным» павильоном Канъсоллу (강선루, 降仙樓) и попадает к воротам обители.
Трёх- и пятиярусная пагоды перед главным залом по своему стилю типичны для периода Силла. Во время проведения реставрационных работ в трёхъярусной пагоде был обнаружен золотой реликварий и селадоновая керамика.
По клику на фото откроется панорама 360
Вдоль стены монастыря уже более шестисот лет растут старые абрикосовые деревья.
Если пройти по тропе в лес, то среди высоких деревьев установлены стелы в память о реставрациях обители.
В монастырском туалете я заодно сфотографировал для читателей обычное здесь, но непривычное для большинства европейцев явление – общественное мыло. Оно закреплено на металлическом штыре: и пользоваться удобно, и не потеряется.
В начале пешеходной дорожки к монастырю гнездятся столовки. Я уже второй день искал конкретное блюдо и никак не находил его. В Сунчхонских литоралях водятся забавные рыбки – илистые прыгуны. Так вот, я искал из них суп – чанъттунъотхан (짱뚱어탕), но он нигде мне не встретился. Предположил, что прыгуны у современных корейцев уже не в почёте, так же как и вьюны миккурачжи (미꾸라지), которые прежде считались едой бедняков, поскольку водились в канавах и на залитых рисовых чеках, где попадались простым крестьянам. Эта мелкая рыбка – герой поговорки вроде нашей «Из грязи в князи!»: «Вьюн-то драконом стал!» (미꾸라지 용 되다). Гурману-исследователю чужды предрассудки: не выходит с прыгунами, он пообедает вьюнами! Вьюновая-то харчевня в этом месте как раз и нашлась (N34.99175° E127.34436°). В пользу версии о непопулярности блюда косвенно свидетельствует пустынность заведения в обеденный час 🙂
При входе стоял здоровенный чайник с ячменным «чаем», из которого можно было свободно наливать этот напиток.
К чхуотхану я заказал рис в горшке – сотпап (솥밥), который здесь готовят не в тольсотах (каменных горшках), а в специальных порционных рисоварках.
Когда рис готов, стальной горшочек для подачи на стол вставляют в деревянную «оправу», прикрывая крышкой. Прикольная штуковина – недавнее изобретение. Мне всё понравилось: и неострый суп с протёртыми рыбками (бывает ещё вариант с целиковыми), и рис, и нурунчжи (корочка засохшего риса на стенках горшочка) – рекомендую. Спросил местную тётушку о прыгунах ччанъттунъо: сделала удивлённое лицо и сказала, что сейчас их ловят только рыбаки-энтузиасты. Поиск в Интернете показал, что с редкой едальней, предлагающей искомый суп, я вчера разминулся: она рядом с парком водно-болотных угодий. Вот досада!
Продолжил свой путь по берегу водохранилища, через невысокие перевалы, по почти пустынным дорогам.
Две сфотографированные переправы: одна совершено заброшенная и ведущая в никуда, вторая – переливная: на велосипеде проехать можно, а вот пешим требуется разуться. Таких бродов тут пруд пруди.
Рис поспел: везде уже идёт жатва, но большинство полей ещё красивые – жёлтые, неубранные.
В живописных местах с широким обзором почти всегда найдётся либо беседка, либо обустроенная площадка для пейзажного любования.
Скатившись с ветерком с горы, я подкатил к деревне-крепости Наганыпсон (N34.90578° E127.34202°). Это сейчас она зовётся деревней, а прежде это был административный центр уезда с управой, конфуцианской школой и гостевой палатой. Чтобы поснимать с высоты, я запустил искусственный низкоорбитальный спутник Земли 🙂
По клику фото откроется в большем размере
Побережья южных провинций Корейского полуострова ещё со времён заката Корё (XIV в) находились в опасности вторжения японских пиратов вако. Как наиболее плодородная провинция, Чолла часто становилась объектом грабежей. Для защиты уездных центров жители возводили земляные валы или более серьёзные каменные стены, окружающие всё поселение целиком. С четырёх сторон света строились защищённые ворота. Уроженец городка военачальник Ким Бинкиль (김빈길) в 1397 году организовал постройку первой – глиняной стены, но её оборонительное значение было невелико, ввиду малой высоты. В 1424 году она была перестроена, выполнена из 1-2-х метровых каменных блоков, а высота стены достигла четырёх метров.
В западной части стена пересекает небольшой холм, поднимаясь и спускаясь с него.
Сохранилось лишь несколько подобных городков-крепостей, однако лишь в Наганыпсон (낙안읍성, 樂安邑城) продолжают жить люди – порядка ста хозяйств. Разумеется, их образ жизни – путь своеобразных музейных хранителей с элементами актёрской работы: Наганыпсон является одной из самых посещаемых фольклорных деревень Южной Кореи, несмотря на её отдалённость от крупных городов. Жители ведут хозяйство визуально подобно тому, как его вели их предки. Каждая семья имеет два-три покрытых соломой строения, небольшой огород и хозяйственные постройки, а главное крыло традиционного дома состоит обычно из расположенных в ряд трёх комнат. Семьи занимаются традиционными ремёслами и прикладными промыслами, продают свою продукцию и сдают внаём помещения для туристов. Такая ночёвка по сути – аттракцион, потому как за пределами крепости есть мотели в несколько раз комфортнее и дешевле.
По клику фото откроется в большем размере
Отдельные участки заняты горшками, где зреют традиционные пасты и кимчхи.
Покрытые требующей ежегодной замены соломой, дома в деревне точно демонстрируют самый распространённый тип корейских жилищ периодов Корё и Чосон. Сейчас восстановлена половина всех строений внутри стен – это крытые соломой хижины и несколько официальных построек. В их числе кэкса (객사, 客舍) – гостевая палата для путешествующих чиновников высокого ранга. На ведущей к палате дорожке установлены красные стрельчатые ворота хонсальмун, указывающие на объект государственной важности. В главный зал помещались символизирующие верховную государственную власть таблички: вана (короля) – чонпхэ (전패, 殿牌) и китайского императора – квольпхэ (궐패, 闕牌), а в 1-й и 15-й дни каждого лунного месяца перед ними проводились церемонии почитания, называемые мангволле (망궐례,望闕禮). Деревянные таблички с иероглифами «чон» и «кволь» стоят на импровизированных тронах, что символизирует власть монархов.
Значительную площадь занимает и реконструкция уездной управы.
Перед ней восстановлен высокий павильон Канминну (각민루), по совместительству являющийся воротами в административный квартал. На верхнем ярусе устанавливался большой барабан, в частности использовавшийся для подачи сигналов о времени.
По сторонам от него растут охраняемые государством деревья-обереги гинкго – очень старые.
Корень названия деревни «Наган» (낙안, 樂安) переводится с китайского как «радость [в] комфорте», что отражает ожидания её жителей: радоваться, праздновать и жить в мирном, безопасном месте. Действительно приятно, наверное, жить в таком ныне мирном и красивом месте, заниматься любимым делом и радоваться всему этому!
Разрушенная японской администрацией, а затем пострадавшая и в Корейскую войну (1950-1953), крепость восстанавливается в том виде, который она приняла после реконструкции 1626 года, произведённой под руководством тогдашнего уездного начальника Им Гёнопа (임경업), позднее ставшего одним из командующих отражением атаки вторгшихся в страну маньчжуров. В 2015-м году я, было дело, заглянул в один буддийский храм близ Чхунчжу, сооружённый в честь Им Гёнопа и других военачальников. В деревне Наган генералу установлен каменный памятник.
Длина окружности крепостной стены – 1420 метров, и что нужно сделать обязательно, так это обойти её целиком, рассмотрев деревню сверху.
Помимо каменной крепостной стены, деревню охраняют и привычные деревяшки – идолы чансын.
Множество хороших фотографий оттуда можете посмотреть, например, в блоге по ссылке.
Выехав из крепости, я заглянул к государственной конфуцианской школе периода Чосон – хянгё (N34.90043° E127.34558°). Люблю в них бывать, но эта оказалась закрытой: не всегда их двери открыты для посетителей.
Ночёвка была запланирована в уездном городке Польгё (벌교읍), въезжая в который я обратил внимание на неказистый мостик, состоящий как-бы из двух разных частей. Моя фотография оттуда получилась нерезкой, поэтому размещаю фото из Интернета. «Мост [в форме] радуги в Польгё» (Польгё Хонъгё, 벌교홍교, 筏橋虹橋) сильно напоминает те мосты, что я видел в монастыре Сонамса. Причём в двух пролётах есть такие же выступы в форме головы дракона, что и у моста Сынсонгё. Каменная переправа изначально была построена в 1718 году, а затем перестроена в 1734-м. Со временем оригинальный мост порушился, да и русло реки изменилось, стало шире. Хонъгё восстановили, пристроив к нему новую часть. Так и появился такой странный мост, состоящий из двух отличающихся частей – старой и новой.
Люблю современные корейские граффити. В Польгё тоже замечено это популярное явление: стены целого квартала расписаны картинами с изображениями киногероев (N34.84556° E127.34147°).
Городок не очень богат на достопримечательности, но это же Корея – они найдутся в любом месте. Например, в центре есть целая улица с деревянными фасадами (N34.84471° E127.34334°). Выглядят они очень приятно и в каждом из них либо харчевня, либо магазинчик. Есть даже гостиница в традиционном стиле, дороговатая для досужего велотуриста. Минимальная комнатушка стоит ₩80000 (N34.84395° E127.34343°).
Ещё городок знаменит своим кулинарным специалитетом – «кровавыми моллюсками» ккомак (꼬막). Об этом напоминают даже специальные столбы на въездах.
«Кровавые» – это из-за содержащегося в них гемоглобина, придающего красный цвет крови. Построен целый центр, где их готовят (N34.84602° E127.34500°),…
… однако вовсе необязательно следовать именно туда, ведь в подавляющем большинстве столовок Польгё предложат те же самые блюда. На ужин лучше идти большой компанией и заказывать ккомак чонсик (꼬막정식) – застолье с блюдами из этих моллюсков. К сожалению, застолье не предусматривает подачи на одного. Совершенно необходимо как минимум двое сотрапезников: число блюд велико и объём пищи в итоге весьма значителен. Стоит это удовольствие порядка ₩20000 с человека. Посмотрите, как здорово выглядит:
Несчастному одиночке пришлось довольствоваться блюдом поскромнее: пибимпапом с кровавыми моллюсками – ккомак пибимпап (꼬막비빔밥), к которому подали и супчик ккомак твечжан ччигэ (꼬막된장찌개) – тоже с ними. И когда смешиваешь пибимпап в миске, туда стоит добавить пару ложек бульона из супа. Когда я уже заканчивал трапезу, «сервисом», то есть – в подарок от заведения, мне принесли небольшую лепёшку ккомак пхачжон (꼬막파전) с зелёным луком и всё теми же моллюсками. Мне часто что-нибудь приносят: корейцы любят всё необычное, и такой заметный иностранец в этой глуши – почти всегда развлечение для хозяев. А ещё корейцам импонирует знакомство гостя с кухней и этикетом, языком и историей их страны. За это и угощают.
Заночевал в «Гранд-мотеле» за ₩40000, и знаете что? Мне первый раз попался номер с такой необычной планировкой: центром его вселенной явился умывальник, а двери в душевую вовсе не было (N34.84335° E127.34746°).
По клику на фото откроется панорама 360
В мотеле традиционно отсутствуют 4-й этаж и даже номера комнат с этой цифрой – по известным суеверным причинам («четвёрка» звучит омонимично слову «смерть»). Я слышал, что в южнокорейской армии при нумерации частей и соединений тоже избегают «четвёрок» 🙂
Пробег: 58 км. Рельеф местами холмистый, набор высоты 670 м.
Оглавление здесь: Корея 2018