Вторник. 04.10.16. День девятнадцатый.
Утро преподнесло приятный сюрприз – погоду: синее безоблачное небо и приятная утренняя прохлада, обещавшие отличный «летний» день. Такие дни как тот, у нас в Ленобласти и летом то бывают редко, а тут – октябрь. Как было спланировано днём ранее, наш путь лежал обратно к месту слияния рек – подтвердить прохождение маршрутов в сертификационном центре и забраться на гору к монастырю Сучжонса. Привычно спрятали лица за масками, чтобы не обгореть:
Как я уже писал пару записей назад, от олимпийского парка к реке Хан ведёт удобная велодорожка (N37.52330° E127.11461°) вдоль ручья Соннэчхон (성내천),…
… по которой мы вскоре выехали на главную столичную велодорожку. В прошлогоднем отчёте я в красках расписал её «плюшки» в виде «удобненьких» магазинчиков, поилок и туалетов. Утром в понедельник дорожка была почти пустынна и привычно комфортна. А как здорово освободиться от оков велорюкзаков – летишь как птица! Минуты – и уже за городом.
Большой мост Пхальдантэгё (팔당대교), по которому перебрались на противоположный берег реки. С него открывается панорамный вид на реку.
Проехав плотину, вскоре остановились сделать пару фотографий при хорошей погоде – мы в этом месте уже в третий раз, и только первый – без дождя.
Та же станция Ныннэ в ясную погоду нас по-новому порадовала. Уж не знаю, чем так «зацепило» это место…?
Дорожка без дождя и тумана выглядит заметно веселей.
До наступления полуденного зноя, начали подъём к монастырскому подворью. Свернув с веломаршрута, по улочкам деревни подъехали к началу дорожки (N37.56034° E127.31077°), круто поднимающейся на склон горы Унгильсан (운길산), где приютилась эта небольшая обитель с тысячелетней историей (N37.57113° E127.30248°). Уже в самом начале пути я воздал хвалу милосердным Небесам, что уберегли нас от подъёма по этой крутой дорожке на гружёных велосипедах: местами градиент прям-таки требовал спешиваться, а покрытие напоминало бетонную стиральную доску.
Подходящих к монастырю встречает статуя Будды Амитабхи, жестом рук в абхайя и варада мудрахЖесты одобрения, сострадания и гарантии безопасности призывающего: «Подходи, не бойся!»
Первые ворота монастыря – Ильчумун. Рядом парковка, где стоит общественный сортир и есть «коновязь» для велосипедов, в виде перил ограждения. Мне кажется, уж где-где, а в этом месте велосипеды можно и не приковывать.
Вторые ворота, уже на пешеходном подъёме – мимо них не пройдёшь.
Главное, за чем поднимаются в этот монастырь обычные туристы – вид. Впечатляющий вид на слияние рек, открывающийся с террасы перед главным храмом и высокой площадки, куда все поднимаются для фотографирования «стандартного ракурса». Отчётливо видны остров с деревней Янсу-ри и слияние рек, образующих столичный Ханган. По указанному чуть ранее адресу отправилась очередная хвала – за ясную погоду.
Пятиярусная пагода и окружающие её ступы «пудо» (부도) были прикрыты защитной сеткой и огорожены – шли реставрационные работы. Одна ступа сохранила надпись на ханмуне, датированную 21-м годом правления короля Сечжона Великого (1439 г.). Чей прах упокоен в ней – неизвестно, но исходя из знаков на ступе предполагают, что это могла быть и монахиня.
Рядом с обновлённым колокольным павильоном Помчжонгак (범종각, 梵鐘閣) растёт более чем пятисотлетнее дерево гингко.
По преданию, его посадил сам король Сечжо (правил с 1455 по 1468гг.), остановившийся как-то проездом в деревне Янсури, возвращаясь из монастыря Санъвонса (상원사), где лечил кожные нарывы. В тишине, со склона горы Унгильсан (운길산) послышались ему загадочные звуки, напоминающие удары колокола. Когда туда поднялись, то обнаружили остатки храма, родник и старый колокол. Таинственные же звуки производили капли воды, падающие со свода пещерного грота. Наверняка посчитав это знаком, король повелел восстановить храм, посадил там дерево и назвал обитель «Храм водяного колокола» – Сучжонса (수종사, 水鍾寺). О Сучжонса писал в своих сочинениях Чон Ягён, в юности часто бывавший и остававшийся здесь. Одно из его произведений так и называется – «Записи о поездке [на лодке] в Сучжонса» (수종사 유람기 от кит. 游水鍾寺記), в котором он повествует о поездке сюда из столицы с друзьями, по случаю сдачи государственного экзамена на свою первую должность.
Тот самый родник, из которого все спешат напиться и наполнить фляги. Иногда к нему выстраивалась и небольшая очередь, ведь через монастырь проходит трекинговая тропа на вершину горы. Шутка-ли: из него изволили испить коронованные особы!
Монастырь примечателен и проводимой в специальном павильоне чайной церемонией, которой может насладиться любой посетитель. Какая-либо определённая стоимость не установлена, но щедрое жертвенное подношение несомненно сделает чай вкуснее, а душу – чище.
Надлежало основательно подкрепиться, для чего мы вернулись в Янсури, на ту самую крытую улицу едальных заведений при рынке (N37.54466° E127.31981°), о которой я рассказал в одной из предыдущих записей.
«Основательно подкрепиться» – практически соответствует «поесть свининки» – подумал я, и припарковался около столовки, предлагающей блюда из свиных ножек – чокпаль (족발).
Меню выполнено как встарь – на висящих вдоль стены табличках:
«Несите свиные ножки по-королевски (ванъчокпаль, 왕족발)» – попросил я тётушку.
«Их нет…»
«А что есть?»
«Суп из ножек (чокпальтхан, 족발탕). Берите, очень вкусный, там всё местное (куннесан, 국내산).»
«Хорошо, несите! И рис заодно.»
«Хм…» – подумал я – «…а другие свиные ножки что, не местные?» Поискал глазами обязательный атрибут столовок – табличку с указанием, откуда сырьё. Чхиллесан, Сыпхеин (칠레산, 스페인)? Чили, Испания! Во дела – глобализация. Везут эти ножки по морю, видать, даже отдельно от туш – замороженными, в брикетах… А вот в супе действительно – местные.
Тётушка мигом принесла отдельные плошки с супом, рис, закуски и чоткаль из крохотных креветок (сэучот, 새우젓) – макать туда ножки вместо соли. В коробочке слева – молотая перилла (ею хорошо посыпать суп), хлопья красного перца и сэучот. В баночках – зелёный лук и перцовая паста.
Сначала нужно выловить и съесть ножки, а после хлебать наваристый суп, сдобрив его периллой и перцем, также добавив и солёных креветок – супчик в оригинале пресноват. Как же он полезен для здоровья суставов велосипедиста – сплошной коллаген! Стоимость порции – ₩7000.
Ножки едят руками, которые потом можно помыть в специально предназначенном для этого умывальнике снаружи.
Мост из Янсури – бывший железнодорожный.
Его нынешняя велосипедность всячески подчёркивается. Можно сфотографироваться в рамочке: на белом велике и с прекрасным видом позади.
Фэтбайкер! По его экипировке можно подумать, что на улице прохладно. На самом деле – жарища.
Наконец-то мы добрались до работающего сертификационного центра, что расположен в кафе возле велодорожки (N37.55347° E127.31252°).
Студент, подрабатывающий регистратором, негромко охнул, увидев, как много ему предстоит работы по вклеиванию наклеек в паспорта. Сидящий за ним дядюшка в обтекаемом шлеме, поинтересовался нашими паспортами и, несмотря на мои положенные возражения, подарил нам бутылку питьевой воды, купленную им минутой раньше в кафе. Как я раньше уже писал, корейцы очень любят угощать и делать подарки. Ну почему мы не додумались взять из багажа сувениров?!
Его велик, кстати: Cannondale SuperSix Evo. Да дядюшка – миллионер!
Вклеенный в паспорт золотистый стикер, дающий право получения медали:
Обратный путь в погожий денёк занял времени поменьше, а удовольствия доставил побольше.
На подъезде к Сеулу неожиданно встретились десантники, что проводили учения прям около велодорожки: десантировались, а после складывали парашюты. Их самих фотографировать не разрешается (фото кое-как вытянуто из видеозаписи), зато вертолёт издалека – пожалуйста.
Ужин состоялся недалеко от восстановленных «Ворот восходящей доброты» (N37.57102° E127.00969°) Хынъинчжимун (흥인지문, 興仁之門), более известных как «Великие восточные ворота» (Тондэмун, 동대문). Как же в последний день без шопинга на тамошнем рынке и в близлежащих торговых центрах?!
Простенько: пельмени манду (만두) и самгетхан (삼계탕) – суп с целым цыплёнком, что нафарширован рисом, травами и женьшенем. На него в Сеуле практически единая цена – ₩13000.
На стене висит предупреждение: если вы за собой оставляете несъеденную пищу, то за это взимается ₩5000. Это не прихоть отдельного заведения, а довольно часто встречающееся явление, особенно в «буфетах», где посетитель сам накладывает себе еды и закусок сколько захочет. В Корее очень трепетно относятся к еде и помнят прошлое, которое практически всю историю не было изобильным. Где бы вы ни были – в гостях ли, или в ресторане – оставлять еду – дурной тон.
Меня, например, об этом предупреждать не надо: всегда всё съедаю «вподлиз» 🙂
Пробег за день: 65 км. Рельеф плоский, за исключением подъёма к монастырю.
Оглавление здесь: Корея 2016