Среда. 10.10.18. День шестой.

Остров Намхэдо (남해도)

Выехав наутро из мотеля, через несколько минут я уже пересекал мост через пролив Чичжок, разделяющий Чхансондо и большой остров Намхэдо – четвёртый по своей площади остров Республики Корея.

С моста видны большие архаичные верши, бамбуковые ловушки для рыбы – чукпаннём (죽방렴), которыми пользуются лишь здесь – в уезде Намхэ-гун.

Если отъехать от переправы в западном направлении, то со специально построенного мостика, ведущего на крохотный островок, можно рассмотреть одну из ловушек вблизи (N34.83284° E127.99004°).

Увы, мой визит пришёлся на слишком ранний час – вход на мост был перекрыт. Пришлось воспользоваться летающей камерой и вылететь к ловушкам в проливе.

Сильное течение морской воды в проливе затягивает ослабевшую рыбу в V-образные ловушки из бамбуковых палок, обтянутых сеткой. Через небольшую щель в основании буквы V рыба попадает в круглый бассейн, откуда выбраться уже не может. Окромя рыбы, туда здорово попадает мусор.

Берега острова в такую рань были совершенно пустынны. Заметьте: и тут тренажёры на набережной.

В одном месте на пути встретилось охраняемое государством дерево – огромная, более чем 250-летняя дзельква. Когда прокладывали эту дорогу, дерево заботливо обогнули.

В тени дерева прячутся помосты для сидения и маленькая пагода.

Я двигался в сторону одной из широко рекламируемых туристических достопримечательностей Намхэ. От дерева хорошо виден крутой подъём к ней. В свою очередь, с этого подъёма неплохо просматривается дерево-оберег и хранимое им поселение.

Одолев подъём, оказался… в Немецкой деревне (N34.80001° E128.03832°).

В 1963 году правительства Республики Корея и Федеративной Республики Германия заключили соглашение о программе экспорта рабочей силы из Кореи в Германию. Речь шла о шахтёрах, поскольку ФРГ испытывало недостаток рабочих рук на своих шахтах, а Корея в те непростые времена нуждалась в конвертируемой валюте для закупок за рубежом оборудования и материалов для промышленности. Cильный приток в города сельских жителей вызвал высокий уровень безработицы, и экспорт рабочих за границу выглядел одним из решений возникшей проблемы. Всего в Германию попало порядка восьми тысяч мужчин, но с 1970-го туда поехали и женщины для работы в качестве младшего медицинского персонала – сестёр и сиделок. Их число превысило количество шахтёров и достигло десяти тысяч. Многие корейские гастарбайтеры так и не вернулись окончательно на родину – остались в Германии, переехали в другие страны. В 2001 году на Намхэ началось строительство Немецкой деревни, основные средства на которое принесли те самые бывшие «экспортные» рабочие, ставшие в своей стране практически репатриантами. Имея вид на жительство в Германии, они приезжают на родину и строят для себя небольшой мирок в уже привычном для них немецком стиле. В большинстве домов сдаются комнаты внаём, многие целиком оборудованы под гестхаусы. И, разумеется, какая немецкая деревня без гаштетов и биргартенов?

В самой верхней точке Немецкой деревни находится площадь с рестораном «Bayreuth» (есть такой город в Баварии) – одно из главных мест масштабного корейского Октоберфеста. И это не шутка. Рекомендую по ссылке посмотреть фотографии с фестиваля, сделанные уважаемой Катей Рогозкиной ещё в 2013 году. Я же опоздал: фестиваль отгремел всего несколько дней назад. И как же непривычно видеть в Корее такие острые двускатные крыши!

По клику на фото откроется панорама 360

Имеется также музей переселенцев в Германию, где можно посмотреть небольшой фильм, знакомящий туристов с историей и судьбами трудовых мигрантов. Вход в него украшает декоративная шахтная лебёдка. Большинство надписей, кстати, здесь продублировано именно по-немецки.

Может сложиться впечатление, что пиво тут возят бочками! Увы – фестивальная бутафория.

Но оно тут есть! Немецкое пенное. В красивом ресторане предлагается большой выбор бутылочного и разливного немецкого пива. Было даже трудно определиться. Подаётся же традиционно: с панчханом с солёными брецельками.

Войдя в ресторан, поздоровался по-корейски, но тут же шутливо поправился: «Гутен таг!» Несмотря на ранний час, кухня предлагала полное меню. Я специально ради этого не завтракал плотно: поесть в Корее баварских колбасок с маринованными огурчиками и кислой капустой – бесценно! Да и обслуживание тоже – в совершенно европейской манере.

Через 17 километров была запланирована остановка около пляжа Санчжу (N34.72053° E127.98660°). Оставив велосипед под присмотром симпатичной девушки, вышел на песчаный пляж.

Вне сезона пляжи пустынны, туалеты и душевые закрыты, почти все заведения не работают. Попробовал воду – она теплее Балтийского моря в июле. Искупался бы, но в отсутствие душа, солёная вода очень вредна для задницы велосипедиста 🙂

При тотальной бесплатности туалетов, кстати, душевые на местных пляжах как раз наоборот – платные.

Покачал головой: даже кофе было попить негде – поехал дальше. Только раз в две-три минуты мимо меня проезжала какая-нибудь машина: несезонный трафик также минимален.

Я сделал короткую остановку в начале пешеходного маршрута на «Парчовую гору» Кымсан (금산, 錦山), надеясь на кофе-брейк: таких местах часто обустраивают небольшие закусочные и туалеты (N34.73969° E127.98418°). Тамошний ларёк оказался закрытым и моё лицо, вероятно, слишком явно выражало досаду. Настолько явно, что дядюшка из информационного центра горного парка подошёл ко мне с озабоченным видом: что же меня так расстроило? «Кофе нет, вот что». И тут этот уважаемый смотритель парка со всем радушием приглашает меня в свой домик, включает чайник и достаёт большую пачку с растворимым кофе: «Вот, дорогой гость, угощайся!» Европейский велосипедист, путешествующий со страноведческим интересом по его родине – почти всегда очень уважаемый корейцем субъект. Дядька оказался футбольным болельщиком, узнав о чём, я с радостью преподнёс ему брелочек с символикой прошедшего в Санкт-Петербурге чемпионата мира. Это Корея, здесь главное – люди и общение.

В начале очередной тропы к вершине Кымсан установлен памятник (N34.74373° E127.96289°) известному китайскому лекарю и эзотерику Сюй Фу (徐福), который по приказу императора Цинь Шихуанди прибыл на Корейский полуостров из империи Цинь для поисков горы Пэнлай и легендарного цветка вечной молодости. Довольно известна китайская «Легенда о хризантеме», повествующая о поисках рецепта эликсира бессмертия императором – объединителем Китая. Вдоль дороги выложены мозаичные панно со сценами этой легенды.

По преданию, заветного цветка посланник здесь не нашёл, зато вдоволь поохотился и отдохнул в этих землях, оставив за собой высеченные на скале знаки – доказательство своего пребывания. Далее он отбыл к Японским островам, так и не вернувшись в Поднебесную. Считается, что Сюй Фу увидел священную гору Пэнлай в образе Фудзиямы, а чудодейственным цветком признал хризантему. В довершение, он осознал в себе самом короля, оставшись править в обетованном крае и дав толчок развития японской цивилизации. Значение приписываемых путешественнику древних иероглифов не разгадано, но скала на склоне горы Кымсан до сих пор несёт их на себе.

В здешних горах множество горных скитов,…

…и самый значительный из них – Пориам (보리암, 菩提庵), заложенный в VII веке знаменитым буддийским учителем Вонхё. Есть также предание о том, что Тхэчжо Ли Сонге молился в этой обители сто дней, прежде чем основать новое государство Чосон – генерал был очень верующим буддистом. Он же первым назвал гору «Парчовой», вроде как дав символический обет покрыть её вышитой золотом шёлковой парчой, коли его мечтам о новом справедливом государстве будет суждено сбыться. Поначалу храм назывался Погванса (보광사, 普光寺) – «Храм вселенского света», но спустя тысячу лет он был переименован королём Хёнчжоном (правил 1659—1674) в Пориам – «Скит бодхисаттвы» (имея в виду бодхисаттву Кваным).

Дорога к началу подъёма проходит мимо симпатичного водохранилища:

Сам скит расположен на 650-метровой высоте (N34.75209° E127.98295°), и к нему идёт узкая дорожка, по которой разрешено подниматься только на местных автобусах (стоимость ₩2000 в оба конца + ₩1000 за вход в храм). На своих же транспортных средствах (включая велосипед) – нельзя. На огромной парковке имеются туалеты и организована торговля всякой всячиной (N34.77422° E127.98623°).

2019 | 지도 크게 보기

Мне повезло приехать не в сезон, да ещё и в будний день: в очереди стоять совсем не пришлось. По той же причине наверху также царили относительное спокойствие и тишина. Храм является одним из самых значительных мест, связываемых с именем Вонхё: сидя на скале, здесь он предавался длительной медитации.

А вот таким подъёмником к постройкам обители доставляют всё необходимое из автодоступного места. В прежние времена монахи тащили всё на собственном горбу, да по каменистым тропам.

Скит прилепился к узкому горному уступу:

По клику на фото откроется панорама 360

Статуя бодхисаттвы сострадания (Авалокитешвара, по-корейски – Кваным – 관음) стоит рядом с трёхъярусной пагодой времён государства Корё (935-1392). Пагода выполнена в скромном стиле, более характерном для периода Трёх государств (57 год до н.э. – 660 год н.э.) Чтобы помолиться с прекрасным видом, теперь уже не нужно сидеть попой на холодном камне, подобно Вонхё – для паломников созданы более комфортные условия. Правда, медитировать в полном одиночестве здесь уже совершенно невозможно 🙂 Зато со скалы открывается замечательный вид на морской путь Халлёсудо, триста ли которого простираются от Тхонёна до Ёсу.

По клику на фото откроется панорама 360

По ведущим наверх тропинкам можно забраться к самой высшей – 700-метровой точке, где была построена сигнальная башня. В прежние времена сеть сигнальных башен служила для быстрого оповещения об опасности с моря, ведь за проливом – враждебные Японские острова. По пути проходишь мимо камней с вырезанными письменами: это отмечались буддийские учителя и знаменитые паломники. Тропинки где нужно оборудованы перилами и устланы циновками – эта прогулка совсем не альпинизм.

На противоположном от храма склоне обнаружился крохотный скит в честь легендарного прародителя корейской нации – Тангуна.

По клику на фото откроется панорама 360

Спустившись с горы, я решил заночевать в ближайшей деревне, а не ехать в административный центр уезда. Все гостевые дома оказались закрытыми, но отыскался один работающий мотель «Tower» за ₩40000 (N34.75708° E127.94756°).

Разместившись, прокатился в ближайший ресторанчик, где заказал хведоппап – вариант пибимпапа со свежей рыбой и морепродуктами. В меню значилось два варианта: обычный хведоппап (회덮밥) и особый – тхык хведоппап (특회덮밥) – с бОльшим количеством сырых морепродуктов (дополнительно дали морское ушко, устрицу и морской ананас). Я выбрал особый вариант. На газовой плитке сразу была подана острая уха мэунтхан (매운탕) – её готовят из той рыбы, с которой срезано филе для подачи на стол. Рис – всему голова: выдали целых две жестянки с ним. И это – для одного меня 🙂 Знаете же, наверное, что в Корее оставлять недоеденную пищу – крайне дурной тон. Особенно рис, который должен быть обязательно съеден!

Всё полагается смешать (сделать пибим) в большой миске с рисом, но я не мог отказать себе в удовольствии поначалу просто полакомиться свежатинкой с чхокочхучжаном (кисло-острым соусом). Делая пибимпап, я в таких случаях добавляю пару ложек бульона из мэунтхана в миску: так вкуснее, да и мешается лучше. Весь ужин, вкупе с бутылочкой бражки макколли, обошёлся в ₩24000.