Среда. 17.10.18. День тринадцатый.

Остров Чечжу (제주도)

Утром был запланирован лёгкий тынсан – подъём в гору. По причине болезненности суставов, мне недоступен подъём на высочайшую вершину Южной Кореи – вулкан Халласан, и, чтобы хоть как-то себя утешить, я совершил типичное для этих мест действо: встречу рассвета на потухшем вулкане Сонсан Ильчхульбон (성산일출봉, 城山日出峰) – N33.46250° E126.93641°. Название можно перевести как «Гора-крепость [или] пик встречи рассвета», поэтому все те, кто спозаранку карабкается на вершину и рассаживается в специальном амфитеатре, просто следуют заложенному в названии призыву, а «Крепость» – это из-за короны, наподобие крепостной стены окружающей кальдеру бывшего вулкана. Доступ желающих встретить рассвет начинается за один час до появления светила, поэтому следует обязательно свериться с временем восхода в выбранный день. Приятно то, что входную плату (₩5000) начинают взимать в 7.30 (летом в 7.00), и встречающие рассвет посетители, получается, проходят на халяву. Желание взобраться на эту гору возникло ещё в 2015 году, когда пик явился нам с Жанной в дождливом тумане. Со стороны он тогда казался гораздо выше, чем есть на самом деле – его высота всего-то 180 метров над уровнем моря.

«Карабкается» это я загнул, ведь взбираться придётся исключительно по лестницам, причём дорога разветвляется, что позволяет не пересекаться потокам поднимающихся и спускающихся людей. Подъём занимает минут двадцать-тридцать, если не особенно спешить.

Взобравшись, люди рассаживаются на ступеньках амфитеатра и терпеливо ждут появления над морем светила. Стоит отметить, что переговариваются они почти шёпотом, и это при врождённом умении корейцев устраивать гомон в общественных местах! Как только появляется солнечный диск, все начинают фотографировать его, своих друзей, супругов и детей на его фоне, делать селфи.

Восход солнца на потухшем вулкане Сонсан Ильчхульбон. О. Чечжудо, Ю.Корея – Spherical Image – RICOH THETA

После можно уже и осмотреть окрестности, в частности кальдеру вулкана…

По клику панорама откроется в большем размере

… и посёлок, что под горой – на него открывается панорамный вид.

Моим намерением было запустить летающую камеру, чтобы сделать снимок вулкана с высоты так, как изображается в рекламных буклетах:

Увы, ветер в сторону моря был такой силы, что сдувал дрон с места даже на небольшой высоте. В таких условиях я рисковал не успеть вернуть квадрокоптер до исчерпания заряда аккумулятора: возвращаться против шквалистого ветра скоростью до 20 м/с ему было бы очень трудно. От затеи пришлось отказаться до лучших времён.

После встречи рассвета посетителей уже заметно меньше:

Спуск с вулкана несколько круче подъёма:

На пологом склоне мирно пасутся лошадки: на Чечжудо разводят лошадей ещё со времён Корё (918 — 1392), о чём в хрониках Корёса времени правления государя Мунчжона (с 1046 по 1083 годы) сохранилась запись о даре тому прекрасных скакунов из Тхамна (так раньше называлось автономное государство на острове, чуть позднее ставшее провинцией). Во время владычества монгольской династии Юань (1271—1368), монголы-кочевники сделали остров базой по разведению лошадей для своих армад, завезя туда лошадок-производителей Ферганской породы. При почти субтропическом и вечнозелёном климате с отсутствием крупных хищников, остров оказался идеальным для этой цели, а традиции коневодства продолжаются до сих пор.

По лестнице можно спуститься к интересному ресторанчику, морепродукты в который поставляют ныряльщицы – хэнё.

У подножия Ильчхульбона они демонстрируют небольшое шоу для туристов, расписание которого можно найти в информационном киоске при входе в этот парк. И хоть профессия хэнё признана вымирающей, вдоль побережья поутру частенько встречаются весёлые компании собирающихся на промысел тётушек. Они громко галдят на грубоватом панмале, иногда ругаются, но всё же являют собой пример товарищества, без которого в таком нелёгком деле никак не обойтись.

Оно воспето в многочисленных произведениях прикладного искусства, встречающегося тут и там по берегу – в скульптурных композициях и привычной для современной Южной Кореи настенной росписи.

Правительство строит специальные домики для хэнё, где женщины моря принимают душ, греются и переодеваются.

В прежние же времена, даже в относительно недавнем прошлом, таких удобств не было, а ныряльщицы скрывались от ветра и обогревались у костра в построенных из туфового камня специальных загородках пультхок (불턱), которых возводилось по три-четыре возле каждой прибрежной деревушки. Ныне их сохранилось порядка 30 штук, и они (или уже их остатки) повсеместно встречаются на пляжах острова. Современные хэнё их ещё иногда используют.

Практически в любую погоду они выходят в море, несмотря на ветер, дождь или холод. И лишь за исключением особо скалистых районов, вдоль всего побережья Чечжудо, если приглядеться, почти всегда можно заметить хотя-бы один оранжевый буй тхевак (테왁), к которому обычно привязана сетка с уловом. Самое большое скопление ныряльщиц – на островке Удо, что в нескольких километров от Ильчхульбона. Островок хорош своей удалённостью и меньшим числом туристов, однако ~~туристические кораблики~~ автомобильные паромы (N33.47318° E126.93343°) на него всё же ходят, поэтому добраться туда очень просто.

Есть на Чечжу и специальный музей, посвящённый хэнё (N33.52358° E126.86343°). Почитайте о них, например, здесь, здесь или здесь. Что за героическая профессия!

Ловят на Чечжудо также и рыбу, кальмара, креветок… Флотилии небольших аккуратных судёнышек можно наблюдать почти в каждой гавани. Здесь используют технологию лова в ночное время, с привлечением светом от ламп.

Встречаются и обычные рыбаки – одиночки.

Скульптуры изображают рыболовецкий промысел былых времён.

К северу от Ильчхульбона имеется небольшой песчаный пляж – редкость для Чечжу (N33.47288° E126.91287°).

Дорога живописна и безопасна, автомобилей мало, да и велодорожка почти повсеместно отделена. Местами, правда, почти незаметно, но такие участки коротки. Единственная моя проблема в тот день – постоянный ветер в лицо, хоть и довольно тёплый.

Лавовым базальтом на острове выложены границы огородов, сельскохозяйственных наделов. Куда девать камни-то, ежели их так много!

Из туфа на острове построены и крепости. Вот, например, крупнейший на восточной оконечности острова форт Пёльбанъчжин (별방진), возведённый в 1510 году тогдашним губернатором острова для защиты прибрежных селений от японских пиратов (N33.52680° E126.88269°). Его чёрные стены имеют общую длину в целый километр, а их высота достигает трёх с половиной метров. Имелось трое ворот, три больших полукруглых бастиона и семь прямоугольных бастионов поменьше. Внутри форта находился командный пункт, казармы, гостевая палата, оружейные, хозяйственные и продовольственные склады, а также могли разместиться более шестисот человек, да ещё и огромный табун лошадей почти в тысячу голов! Сейчас форт поглотил разросшийся посёлок, и забавно видеть среди старинных стен современные постройки: это не музей, здесь течёт обычная жизнь.

Далее на побережье можно заметить невысокий восстановленный барьер (N33.55017° E126.82883°). Это остатки крепостной стены, некогда опоясывавшей остров ещё со времен Корё и упоминавшейся в хрониках царства Тхамна. Другой письменный источник (книга начала 17 века) говорит о бесконечно длинной стене, построенной по береговой кромке. Автор называет её «Великой стеной, построенной в период государства Тхамна». Крепость в разные времена называли Чансон (장성), Кочансон (고장성), Хванхэчансон (환해장성), Тхамна малличансон (탐라만리장성), Хэансондам (해안성담).

Птички – и те отдыхают, пережидают бешеный ветер:

Вдоль берега встречаются весьма необычные кафе, привлекающие туристов кто чем. Кто редким автомобилем у фасада, кто необычной тематикой заведения:

А вот чья-то кормилица в буквальном смысле: при высокой стоимости корейской говядины в принципе, на острове она, наверное, ещё в два раза дороже. Сорока в Корее – символ добрых вестей. Будущее конкретной Бурёнки вряд ли безоблачно, но сорок вокруг неё собралась целая стая!

Заметно дороже на Чечжудо и выловленные ныряльщицами морепродукты. Если сравнивать с Пусаном, то более чем в полтора раза! Я не смог проехать мимо, пожалуй, одного из самых непривычных для досужего европейца «ресторанов», где «закусить свежатинкой» обойдётся в сумму никак не меньше полусотни долларов США (N33.55553° E126.71882°). Ваш протагонист оставил там несколько больше. Интерьер, если так можно выразиться:

Я попросил порубить мне живого осьминога накчжи (낙지), по паре морских ананасов (асцидий) монъге (멍게) и морских ушек чонбок (전복). Сервисом (в подарок) тётушка-ныряльщица выдала небольшую порцию отваренного большого осьминога – муно (문어). Водку пить не стал, ограничившись пивом.

Предпочёл остаться на продуваемой тёплым ветром «террасе», но для плохой погоды имеется и основной крытый «зал». Любителям пафоса, вежливых халдеев и белых салфеток точно не понравится 🙂

Аналогичных скромных заведений полно на побережье, но ежели вы предпочтёте ресторан поприличнее, с удобными сиденьями, вежливым персоналом и мягкими пледами, то, скорее всего, морепродукты там будут дешевле, и не от хэнё, а с фермы. Ферм, специализирующихся на морских моллюсках, на острове великое множество. В основном там выращивают дорогое морское ушко – специалитет Чечжудо. За пределами туристических зон велосипедиста постоянно сопровождает журчание воды в похожих на теплицы залах, гудение перекачивающих морскую воду насосов и шум возвращаемой в море воды.

На этом отрезке пути всё время не покидало желание останавливаться, поскольку всегда в поле зрения находился либо живописный вид с беседками для любования, либо скульптура, либо ещё что-нибудь.

Вот, например: невысокий частный маяк тодэбуль (도대불), на котором прежде разжигался огонь для того, чтобы рыбаки конкретной деревни нашли путь домой с ночного лова (N33.55926° E126.75360°). В качестве топлива использовались рыбий жир или древесная смола, а позднее и нефтепродукты. Рядом с достопримечательностью опять-таки – беседка.

Пляжи осенью не многолюдны. На мой северный взгляд, вода ещё вполне комфортна для купания, но купаться запрещено. В воде можно увидеть только сёрферов, но те – в гидрокостюмах. Остальная публика в пальто и тёплых кофтах разгуливает по пляжам и любуется пейзажами. Да и за купание вне установленного времени здесь придётся заплатить ₩100000. Понял лайфхак? Хочешь искупаться – прикинься сёрфером!

Правила поведения на пляжах строги, и штрафы за их нарушение также внушительны.

Остановился передохнуть на набережной курортной зоны у пляжа Хамдок (N33.54297° E126.66740°). Красивое место! Редкий для Чечжудо песчаный пляж, чистейшая вода, ловящие ветер сёрферы, комфортабельные отели и рестораны. Здорово было бы остановиться здесь на тихий отдых, что, возможно, и стоило бы сделать, знай я события несколько наперёд!

Вскоре я был уже в главном городе острова – Чечжуси (제주시), где заехал в Национальный музей острова Чечжудо (вход бесплатный), куда давно хотел попасть (N33.51347° E126.54889°). Достоин внимания и Фольклорный музей Чечжу (N33.52222° E126.57645°).

Сильно устав целый крутить педали против сильного ветра, заглянул только к одной достопримечательности острова, находящейся в самом центре города. Это – Самсонхёль (N33.50429° E126.52919°). На протяжении веков это место оставалось безусловно сакральным для островитян, ведь оттуда, согласно легенде, вышли основатели трёх главных кланов острова. Место, где в земле расположено три незарастающих отверстия, огорожено, и у посетителя нет возможности осмотреть его вблизи.

Поблизости расположен небольшой храм, где проводятся поминальные ритуалы. Удивительно, насколько на Востоке близки миры реальные и легендарные!

Не мог пройти мимо, смотрите: дерево лечат, поставив ему капельницы!

Найдя относительно недорогой для Чечжудо мотель (₩40000), зашёл в близлежащую столовку поужинать. Похлёбка с пельменями мандугук (만두국) и ролл кимпап (김밥) обошлись в ₩7000. Дали два маленьких панчхана (закуски): кимчхи из капусты и из редьки, рис же попросил дополнительно – ₩1000.

Если вы располагаете временем, рекомендую по пути посетить пещеру Манчжангуль (N33.52864° E126.77041°) – очень впечатляюще! Из нескольких пещер, находящихся неподалёку друг от друга, эта – открыта для посещения.