Среда. 27.09.17. День десятый.
Пхохан – Кёнчжу (포항시––경주시)
Вопреки логично напрашивающемуся направлению движения по велосипедному маршруту, уводящему на мыс «Тигриный хвост» – Хомигот (호미곶), я собрался отвернуть в Пхохане от побережья и отправиться в город Кёнчжу (경주) – старинную столицу древнего царства Силла. Не то чтобы Хомигот не привлекал меня… Судя по многочисленным отзывам, там действительно живописно, но ввиду моего основного страноведческого курса, Кёнчжу представлял куда больший интерес: всего один день, который мы с Жанной провели там в 2015-м, совершенно раздразнил меня.
Еле разлепил глаза и сходил на завтрак в угловой магазинчик неподалёку. Два разогретых в микроволновке ланчбокса с порцией молока и стаканчиком кофе обошлись в ₩10000. В столовке бы завтрак обошёлся дешевле, но бежать было далеко, учитывая, что как назло припустил противный дождь.
Похолодало, обещанный прогнозом погоды дождь начался ещё ночью и стало ясно: целый день мне придётся провести на очень свежем воздухе в полном дождезащитном облачении. Этот снимок был сделан для Капитана, который с утра прислал обеспокоенное сообщение: как я поеду-то в дождь? Корейские же велосипедисты в дождь не катаются, именно потому моё снаряжение всегда вызывало удивление местных.
Стоит лишь выехать из Пхохана, как появляется вывеска «Кёнчжу»: все последующие достопримечательности «принадлежат» уже этому городу. Я держал путь к конфуцианской академии Тонган совон (동강서원, 東江書院), изначально воздвигнутой в 1695 году (N35.99908° E129.29148°). Место, вероятно, посещаемое, судя по большой обустроенной автопарковке с памятной стелой, справа от которой вкопан небольшой каменный обелиск, называемый хамаби (하마비, 下馬碑) – он приказывает спешиться перед ним любому, вне зависимости от положения. Всё верно – для чего же тогда парковку построили?
В 21-й год правления короля Сукчжона (правил с 1674 по 1720 годы) постройкой академии увековечили память Сон Чундона (손중돈, 孫仲暾) – местного знаменитого чиновника, занимавшего высокие государственные посты. Известный под псевдонимом Учжэ (우재, 愚齋), Сон Чундон (1463-1529), послужил и магистратом, и провинциальным губернатором, и дипломатом… В том числе и Хансонским (Сеульским) мэром, если переложить должность Хансон пханюн (한성판윤, 漢城判尹) на современный лад, хотя его полномочия были гораздо шире и простирались далеко за пределы столицы: можно сказать, что этот пост совмещал ещё и должность министра внутренних дел. В память далеко не о каждом корейском чиновнике благодарные потомки воздвигали памятники и совоны: Учжэ прославился тем, что за годы государственной службы не запятнал своей чести недостойным поступком или коррупцией. Учитывая высокую бюрократизированность и связанные с ней злоупотребления в структуре государственного управления Чосона, такая добродетель была нечастым явлением. В 1868-м году совон оказался в числе закрытых по приказу Тэвонгуна и был восстановлен лишь в 1960-м.
Тройные входные ворота встроены в высокий павильон-беседку, от подножия которой по каменной лесенке мы поднимаемся во дворик перед лекционным залом.
По клику на фото откроется панорама 360
Ливший как из ведра дождь не давал особенно пофотографировать внутренние постройки: чтобы сделать снимок, я прятался то под один, то под другой навес. Все ворота были открыты, людей не было видно и только зрачки видеокамер наблюдали за мной. Но там точно кто-то обитает: откуда-то распространялся аромат кимчхи и сваренного риса.
Выйдя к велосипеду, я вдруг обнаружил, что заднее колесо спущено. Видать, напоролся на что-то, ведь известно, что на мокрой дороге острые предметы становятся ещё более опасными для колёс. Затащив велик под навес павильона, я быстро разобрал колесо, извлёк из прокола стальную проволочку и поменял камеру на запасную, путешествовавшую со мной уже несколько лет. Отложив заклеивание снятой камеры на более удобное время, запечатлел колесо на воротах совона, установил его и, дождём гонимый, двинулся в деревню Кёнчжу Яндон маыль (경주 양동마을), что всего в паре километров.
На велосипеде удобнее было заезжать с «чёрного хода» – задворок деревни (N36.00485° E129.26198°), а не с парадного, откуда как раз и прибывают все туристы (N35.99897° E129.25376°). Мне нужно было лишь перевалить через горку и проехать мимо водохранилища по узкой деревенской дорожке. В отличие от деревни Хахве, в Яндон вход бесплатный, однако велосипедистам придётся оставить свой транспорт у информационного центра или на парковке, так как разъезжать на великах по улочкам не разрешается.
О самой деревне написано и снято немало, ведь она входит в список объектов Всемирного наследия UNESCO наряду с деревней Хахве вблизи Андона, о которой я писал год назад. Однако её историю по-русски в достойном для ссылки виде мне найти не удалось, потому и предлагаю свою компиляцию. Могу также порекомендовать небольшой ролик с комментариями на английском языке, снятый симпатичной кореянкой в режиме панорамы 360. Или вот: фотографии, сделанные в деревне блогером Катей Рогозкиной.
Поселение было сформировано породнившимися в XV веке кланами Сон и Ли: жители-янбане (аристократы) имели по отцовской линии общего предка внутри каждого клана. Клан Сон из Кёнчжу (경주 손씨) – очень знатный, древний и многочисленный: он уходит своими почти двухтысячелетними корнями в первые десятилетия царства Силла (в 32-й год н.э.). Род Ёганских Ли (여강 이씨) начал свою историю с первой половины XV века, являясь ветвью рода Ли из Ёчжу (여주 이씨), предки которого упоминаются в хрониках государства Корё. Сначала здесь обосновался чиновник Сон Со (1433-1484) из рода Сон из Кёнчжу, знаменитый подавлением в 1467-м году сепаратистского мятежа Ли Сиэ (이시애) против короля Сечжо. Он прибыл со своей семьёй и прислугой, а позднее, выдав замуж свою дочь, породнился с кланом Ли из Ёгана. Происхождение Сон Со (손소, 孫昭) иногда указывают как «Сон из Вольсона» (월성 손씨): местность, ранее называемая Вольсон-гун (월성군) или позднее Вольсон-дон (월성동), сейчас – один из исторических, центральных районов Кёнчжу.Иероглифическое «Вольсон» (月城) означает «Крепость (в форме) луны» – теперь остатки той крепости зовутся Панвольсон – «Крепость (в форме) полумесяца» и, пожалуй, это самый посещаемый туристами объект в Кёнчжу, где находится, например, обсерватория Чхомсондэ. Новоявленный же зять Ли Бон (이번) перебрался с семейством поближе к более знатному тестю, что, скорее всего, было выражением почтительности последнему. Из обоих кланов вышло немало почитаемых в Корее людей. Например, сын Сон Со – тот самый благочестивый чиновник Сон Чундон (1463-1529), в честь которого построен Тонган совон. По линии же клана Ли, выходцем из этой деревни, к примеру, был один из самых выдающихся конфуцианцев, канонизированный и почитаемый в храмах Конфуция по всей стране Ли Ончжок (이언적, 李彦迪) – Ли Ончжок – один из столпов корейского неоконфуцианства – «югё», философ и политик, стоявший у истоков группировки сарим – «Лес учёных». Процитирую из В.М. Тихонова: «Ли Онджок (1491-1553) — уроженец Кёнджу, сделавший чиновную карьеру, но также немало пострадавший от гонений Ким Алло и «младших Юнов». В философии Ли Онджок отстаивал примат универсального этического принципа «ли» и считал познание «ли» и следование ему (а в реальности — точное следование ритуально-этическим нормам) целью жизни истинного конфуцианца — «благородного мужа». Как «благородный муж», государь тоже должен был, по мысли Ли Онджока, уделять внимание духовному самосовершенствованию, одновременно приближая к себе способных помочь ему в этом конфуцианских мыслителей и выдвигая их на ключевые роли. Идеал «просвещенного монарха» впоследствии стал основой неоконфуцианской политической теории в Корее… … Последователем Ли Онджока был Ли Хван (литературный псевдоним — Тхвеге; 1501-1570), крупнейший представитель философии «ли» в Корее.» – В.М.Тихонов, Кан Мангиль – «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.»сын Ли Бона и госпожи Сон, внук Сон Со.
Не зря отцу-основателю понравилось место для деревни: она расположена в уютной долине и хорошо защищена от ветров, а ещё, что немаловажно, расположение оказалось благоприятным с точки зрения пхунсу (фэн-шуй) – науки о геомантии. Усадьбы знати обоих кланов располагаются выше по склонам, а крытые соломой домики попроще – внизу, ближе к ручью. Понятное дело, что от первоначальных построек ничего не осталось, но в деревне сейчас более ста шестидесяти домов, сорока четырём из которых уже перевалило за двести лет, а они сохраняют свой исконный вид. Жители деревни поддерживают свои жилища в традиционном виде, но некоторые детали современности всё равно не утаишь: автомобили, спутниковые антенны, сельскохозяйственная техника – это всё же не музейная площадка.
В сезон и хорошую погоду посетителей здесь побольше, но в дождик никого видно не было. Припарковав кое-как велосипед под небольшим навесом, я принялся заворачивать фотоаппарат в полиэтиленовый мешок, чтобы поснимать не замочивши. За этим занятием меня застал местный дядюшка, который покряхтел-покряхтел участливо, да и выдал мне в бесплатное пользование большой зонт – очень выручил!
Фотографий деревни Яндон в Интернете великое множество, но мои – иные. Они – в дождь!
Вооружившись картой в смартфоне, я ходил по склонам деревни, заглядывая во дворы домов и подворья усадеб. Даже туалеты для туристов оформлены в традиционном стиле – дабы не диссонировать. Встречаются и совершенно традиционные уборные, но они – экспонаты, скорее.
Возле главных достопримечательностей установлены информационные «камни», причём «говорящие» на разных языках, стоит только нажать на нужную кнопку.
Вот, например – Мучхомдан – зал главы клана Ли, где хозяин читал, занимался каллиграфией, отдыхал и принимал гостей. Табличка–пхёнэк с названием зала была каллиграфически выведена и подарена Ли Хаыном, которого мы больше знаем по титулу Великий принц-регент – Хынсон Тэвонгун.
Смотреть на то, как наши современники живут и ведут обычное хозяйство в домах периода Чосон – само по себе интересно, но сюда лучше приезжать с экскурсоводом или пользоваться аудиогидом.
Сороки и кошки спрятались: кто под ветками неспелой ещё хурмы, кто под свесами крыш. Кошек, кстати, в этой деревне я заметил довольно много, и это при известном прохладном отношении корейцев к кошкам в принципе.
Наступило обеденное время и я, разумеется, не мог уехать из деревни, не отведав в ней хоть чего-нибудь. Отыскав пустующую столовку типа «чумак» (дословно – «винный домик»), я заказал большущий «драник» – картофельную оладью камчжачжон (감자전) вкупе с бадейкой того самого вина – бражки тондончжу (동동주). В деревне дороговато питаться: мой нехитрый обед обошёлся в ₩17000.
Хозяйка также продаёт и традиционные продукты: соевую и перцовую пасты, соевый соус, крахмальные конфетки ёт, печеньки якква и т.д.
Зайдя вернуть зонтик дядюшке, я нашёл его обеспокоенным: с тревогой он указал мне на вновь спустившее заднее колесо моего велосипеда. Неужели я не все проколы с железками нашёл? Оказалось, что катавшаяся со мной камера от времени потеряла эластичность и треснула, окончательно придя в негодность. Пришлось клеить проколотую, благо дождь временно поутих, да и местный джентльмен пустил меня под свой навес – был впечатлён, когда я ему обрисовал свой маршрут. Несмотря на бадейку бражки во лбу, дело спорилось, и вскоре я уже крутил педали в сторону Кёнчжу.
Весной 2017-го в Санкт-Петербурге открыли новый подарок от Республики Корея – статуи каменных дедушек Тольхарыбан. Я был приглашён на открытие, которое прошло в Парке 300-летия Санкт-Петербурга. Панорамы оттуда.
Просматривая галерею фотографий, демонстрирующих корейские достопримечательности и красоты, отыскал несколько непосещённых мною в Корее мест. Осеннее фото конфуцианской академии Унгок совон (운곡서원, 雲谷書院), что недалеко от Кёнчжу, мне понравилось особо. «Красиво снято. Может, и заеду…» – подумал тогда.
Разумеется, я не мог проехать мимо, тем более, что мне было по пути (N35.94067° E129.30190°)! Дождь, конечно, подпортил снимки, да и сам процесс фотографирования: не давал высунуть фотоаппарат. Хорошие же фотографии этого места можно посмотреть, например, в этом блоге. Главная доминанта на всех снимках – 350-летнее «охранное» дерево гинкго. Осень в Корее только-только началась, и дерево было ещё зелёным.
СовонСовоны – частные «средние» конфуцианские учебные заведения периода Чосон, строившиеся в честь какого-либо знаменитого учителя или героя прошлого, и обязательно включавшие в себя конфуцианское святилище, по своей сути – главную постройку. Совоны — не только образовательные учреждения: в традиционной Корее они были центрами течений и группировок учёных, реакции и оппозиции. Слово «совон» (서원, 書院) означает «Палата книг», но не в смысле «библиотека», а в смысле «палата знаний» — институт, академия. был построен в 1784 году в честь одного из знаменитых заслуженных сановников государства Корё (Корё тхэса, 고려태사, 高麗太師) по имени Квон Хэн (권행, 權幸) – основателя рода Андонгских Квон (안동 권씨). В 930-м году, в начале становления Корё, он славно послужил его основателю – Тхэчжо Ван Гону (태조 왕건), проявив себя в сражениях за Андон, который в то время назывался Кочхан-гун (고창군, 古昌郡). За подвиги правитель даровал ему высокий чин и фамилию «Квон», что означает «Власть» (ранее он был Ким). Помимо первопредка, здесь почитаются знаменитые потомки Квон Хэна: каллиграф и философ Квон Доннин (귀봉 권덕린, 龜峰 權德麟) и мученик чести, преданный чиновник Квон Санхэ, известный под псевдонимом Чунним (죽림 권산해, 竹林 權山海) – «Бамбуковый лес», выказавший в 1455 году протест королю Сечжо, взошедшему на трон путём свержения своего молодого племянника – Танчжона. Вероятно, именно на Квон Санхэ и намекают заросли молодого бамбука позади воздвигнутого в 1811 году «Отдалённого павильона» – Юёнчжон (유연정, 悠然亭).
Прежде называвшийся Чхувонса (추원사, 追遠祠), в 1868-м году совон был закрыт по указу Тэвонгуна, запретившему строительство и деятельность так называемых «неофициальных» совонов, являвшихся по мнению сурового регента рассадником политической смуты и фракционной борьбы. Вступивший в полноправное правление, ван Кочжон разрешил вновь открыть совоны, и в 1903 году Чхувонса ожил. В колониальные времена он был реконструирован на средства потомков, а после ещё одной реконструкции – в 1976 году, название сменилось на современное – Унгок совон – «Палата книг в Облачной долине».
Название Юёнчжон указывает на удаление павильона от основных построек совона, но вторым смыслом оно может намекать и на отдалённость от родных мест клана Квон: почитаемые здесь люди похоронены в Андоне, там же проводятся и чеса – церемонии кормления их духов.
По клику на фото откроется панорама 360
Попив кофейку в крохотной закусочной при совоне, уже без остановок проехал до Кёнчжу – к плотному ужину, лекарствам и целительному сну. Приехав в город, я не имел желания под ливнем выбирать себе жилище, и остановился на две ночи в том же ёгване, где мы ночевали в 2015-м (N35.83927° E129.20461°). Он же и самый дешёвый на улице – всего три мана, потому-то в нём и ночуют водители междугородных автобусов, отправляющихся с близлежащего автовокзала: на дверях некоторых номеров виднелись логотипы перевозчиков. Несмотря на дешевизну и простоту отделки, там довольно чисто и имеется всё необходимое. Не стал затаскивать грязный и мокрый велосипед на этаж – оставил его внизу, пристегнув замком.
Памятуя, что в прошлый раз мы весьма прилично поужинали, я пошёл в знакомую уже столовку «Бабушкин супчик с рисом» (Хальмэ кукпап, 할매국밥). Порекомендую её ещё разок: недорого, обильно и очень вкусно (N35.84326° E129.20698°). Пишу вот, вспоминаю и рот наполняется слюной!
Кукпап (국밥) – это суп, к которому даётся плошка риса и несколько закусок, так что это слово означает не конкретное блюдо, а вид подачи. Я выбрал сундэ кукпап (순대국밥) – суп с кровяной колбасой и потрошками за ₩6000, порцию отварной свинины суюк (수육) за ₩15000, а также средство для борьбы с простудой – бутылку водки сочжу (소주) за ₩4000. Пошла всамделе как роса 🙂
В меню ещё присутствовали вариации кукпабов с сундэ, потрошками и отварной свининой, но состав у них один и тот же, а разница лишь в количестве основного ингредиента. В моей – было больше сундэ – кровяной колбасы. Был ещё суп-ассорти модым кукпап (모듬국밥) – где всего поровну. В прошлый раз мы брали суп с потрошками – нэчжан кукпап (내장국밥), и он был тоже хорош. Все эти супы приготовлены на крепком мясном бульоне, сытные и не острые.
Возвращаясь в ёгван, я вдруг внезапно понял, что машинально прочитал одну из вывесок… по-русски! Не помню, чтобы читал где-либо о русском районе этого города, но раз пишут – значит, это кому-нибудь надо.
Пробег за день: 39 км. Рельеф спокойный.
Оглавление здесь: Корея 2017